Отлученный (сборник)

- Прежде всего мне известно, что вы стараетесь ограничить степень риска. Но мы все примерно в таком положении. Поэтому я делаю ставку на скорость, а никакого риска больше вообще не будет.

- Послушай… Мы с Рожэ любим приезжать на место в метро и так же спокойно отчаливать… Как, например, в последнем деле бедняги Франсуа… По твоему раскладу это возможно?

- Нет.

- Тогда мы не согласны. Пойми, если по плану не требуется тонкой игры, или, если угодно, напускать тумана, то и нам нечего там делать…

- Ты мне не доверяешь? - резко спросил Олэн.

- Наоборот. Я чертовски верю в тебя. Ты только что доказал, что многого стоишь… Настоящий мужчина! Не каждый сумеет выбраться из Сантэ. И потом, у фараонов ты забыл наши физии и адреса, держал язык за зубами… Это стало ужасной редкостью. Так что, сам понимаешь, ни о каком недостатке доверия и речи быть не может.

Олэн выслушал похвалы с подобающей скромностью. Они спустились с чердака, захлопнув за собой традиционный люк с трапом.

- Мы с Рожэ окончательно ушли в резерв… тише воды ниже травы… А тебе нужны боевики… Братья Шварц с тесаками в зубах.

- Да, тесаки у них имеются… вот только мы не шибко жалуем друг друга.

Бульдог терпеливо выжидал, не двигаясь с места. Олэн заметил у его ног чемодан и портфель из грубой кожи. Он забрал свою газету, сдержанно кивнул и направился к выходу. Робер пошел его проводить и заодно запереть дверь в сад.

- «О!», - позвал Бульдог, не вставая с кресла. Олэн воспринял это, как плевок в затылок, и мгновенно развернулся, выхватив пистолет.

Лишь огромным усилием воли он подавил желание сразу спустить курок.

- Меня зовут Франсуа Олэн, - гневно зарычал он. - Встать!

Бульдог выпрямился. Он был вполне приличного роста.

- Ты что, спятил? - пробормотал он.

- Счастье твое, что мы в доме моего друга, иначе ты был бы уже покойником, - отозвался Олэн.

Он подошел и, грубо охлопав бедра громилы, вытащил шестизарядный короткоствольный «смит энд вессон».

- Купишь вместо него бильбоке, - посоветовал Олэн.

- Я никого не хотел задеть. Просто слышал, как тебя так называют другие… - извинился Бульдог. - Я только хотел сказать…

- Заткнись, - перебил его Олэн. - Ты мне надоел.

Он торопливо вышел из комнаты. Хотелось скорее глотнуть чистого воздуха. Робер проводил Олэна до калитки.

- Это послужит парню уроком, - сказал он, без колебаний принимая сторону сильнейшего.

- А не послужит - так пусть пеняет на себя… Ладно, я пошел, до скорого!

- Не забудь, что я тебе говорил насчет тачки.

- Не беспокойся.

Олэн прогулочным шагом двинулся в сторону вокзала Пуасси. Там он либо сядет на электричку, либо возьмет такси. На ходу Франсуа прокручивал в голове недавнюю сцену. Бульдог крикнул: «О!» И в следующую секунду он, Франсуа Олэн, уже стоял с пушкой в руке. Вздумай он выстрелить, Бульдог так и помер бы на месте со своим «О!» в зубах!

Ни малейшей тяжести в руке… молниеносная, чисто рефлекторная реакция… Озарение!… До него - ночь, парень, всегда убирающий ногу с педали слишком рано, задолго до виража… После - свет и рекордный результат!

На вокзале Олэн купил кучу газет. В такси он их перелистал. Он уже не ломал голову, узнает Бенедит или нет. О побеге больше не упоминали даже вскользь.

В утешение Франсуа еще раз перечитал статью Спартака. Он подумал, что если Бенедит говорила о нем знакомым или родне, то наверняка выяснит правду. Впрочем, такая женщина вполне способна не упомянуть о нем ни единой душе и сохранять их связь в строжайшей тайне.

Олэн не помнил, чтобы с кемнибудь встречался у Бенедит. Они всегда были вдвоем. И даже в городе ни разу не столкнулись со знакомыми.

«А консьержка?» - вдруг встревожился Франсуа. На фотографии она, конечно, его не узнает. Да и виделись они крайне редко, а фамилии своей Олэн не называл. Хотя вообще познания консьержек просто невероятны. Привратницкая расположена на стыке двух дворов, и к Бенедит невозможно войти незаметно.

А может, теперь туда ходить опасно? Олэн подумал, что в первую очередь надо обзавестись «колесами» - это сразу прояснит мозга, и нанял на три месяца «ДС19».

Желая внушить хозяину гаража большее доверие, он оставил двойной залог и купил коекакие аксессуары (противотуманные фары и радиоприемник), обещав оставить их потом в машине.

Хозяин поспешил удовлетворить все требования такого щедрого клиента, и Олэн отправился к Бенедит на новой машине.

Из окна он показал ей «ДС», объявив, что продал малютку «альпин» - якобы после аварии он не выносил вида спортивных машин, как и всего, что могло напомнить о тех кошмарных минутах.

Бенедит одобрила решение Олэна. Она рисовала склоненное под ветром дерево на керамическом настенном украшении неправильной формы.

Из динамиков непрерывно текла странная музыка «Голого острова». Таким образом Бенедит создавала особую атмосферу.

Еще не успев снять пальто, Олэн вдруг почувствовал в кармане тяжелый предмет. Пушка Бульдога…

- Вечером ты дома? - спросил он.

- Грец заедет за своим деревом и останется ужинать. Хочешь с ним познакомиться?

- Ты ему уже говорила обо мне? - с напускным равнодушием поинтересовался Олэн.