Отлученный (сборник)

Бенедит покачала головой и, взяв специальную лампу, стала разглядывать плоды своих трудов.

- Тогда не стоит и начинать, - сказал Олэн чуть суше, чем ему хотелось бы.

Бенедит вскинула глаза. Так она смотрела на тех, кто говорил слишком громко. В санатории тишина было залогом выживания. И Бенедит унесла ее с собой.

- Пожалуй, я покатаюсь дватри дня на новой тачке, думаю, мне полезно ненадолго отправиться куда глаза глядят, - пробормотал Олэн в виде извинений.

- Несомненно. - Бенедит выключила проигрыватель. - Между прочим, я знаю человека, который сумел бы помочь тебе вернуть лицензию международного гонщика.

- Мою лицензию… - пробормотал он.

Олэн инстинктивно поискал глазами, куда бы сесть, но, не обнаружив поблизости кресла, остался на ногах. С пистолетом в кармане он не мог особенно поворачиваться к Бенедит.

- Разве я просил тебя этим заниматься?

- Неужели ты не хочешь снова участвовать в гонках? - удивилась Бенедит.

- Повторяю: разве я о чемнибудь тебя просил?

Она почувствовала, что невольно задела мужское самолюбие Олэна.

- Но ты кажешься мне таким грустным, растерянным… Помоему, никакая другая профессия тебя не устроит…

- Зря ты так решила!

- Тем лучше.

- И с кем ты говорила обо мне?

- Ни с кем… Я просто спросила, возможна ли такая вещь в принципе…

- У кого?

- Прошу тебя, не разговаривай со мной таким тоном.

Он схватил Бенедит за руки и, сам того не замечая, слишком крепко стиснул. Она закрыла глаза.

- У кого?

- У одного политика.

Олэн разжал пальцы, и Бенедит отступила к окну. Ей было больно.

- Жалеешь меня, да? Гонщик, который не имеет права и близко подойти к трассе, немного стоит, а? Ну, скажи! Давайдавай! Не стесняйся!

Бенедит не раз слышала, как больные от бессилия и отчаяния кричали на жен или мужей, приходивших к ним в санаторий.

- Прости меня, Франсуа…

- Плевать я хотел на их разрешения! И вообще мне осточертело мотаться по кругу, как идиот! Что ты думаешь? Вот возьму и в один прекрасный день куплю себе поле и гараж! Уж тамто мне никто не помешает гонять, сколько влезет! - (Бенедит взирала на него с необычайной кротостью.) - Да, именно, сколько влезет! - завопил Олэн.

Пистолет Бульдога оттягивал карман, за пазухой шуршала свернутая газета. Олэну вдруг захотелось развернуть ее и бросить Бенедит. Пусть знает, что он не раб и не буржуа какойнибудь и что о нем еще услышат!

Вместо этого Олэн просто ушел. Бенедит еще долго смотрела на дверь, а потом решила нарисовать затуманенные глаза и недоступный им слабый желтый огонек.

На сей раз братья Шварц оказались на месте. Во дворе стояла пятиместная легковушка с какимто невзрачным типом за рулем.

Олэн поднялся на второй этаж. В углу валялись скомканные газеты. Шварцмладший примерял карнавальные маски и разглядывал коробку с гримом. Старший, поставив ногу на открытую дверцу комода, полировать башмаки.

Олэна с порога неприятно удивила новая жесткость их облика - волосы опять были черными. «Должно быть, я слишком долго видел их белокурыми», - подумал он.

- Выходит, ты теперь самый умный, - не глядя на Олэна, буркнул старший.

- Выходит, так, - отозвался тот.

Младший нацепил маску рогатого чудовища.

- Как видишь, мы обзавелись шофером, - прогудел он сквозь картон.

- Да, видел.

- Мы подумали, раз у тебя башка вспухла от рекламы, ты и на это уже не годен, - пояснил старший.

- И будешь локти кусать, потому как мы устроим фейерверк века, - пробурчал младший, запихивая маскарадный арсенал в сумку.

- А ты тем временем можешь зад подтирать своими газетенками, - фыркнул старший, захлопывая ногой дверцу комода.

Олэн вытащил револьвер Бульдога и пару раз крутанул на пальце. Братцы замерли, не отводя глаз от пушки.

- Знаете, чья это игрушка? - спросил Олэн и, не ожидая ответа, продолжал: - Одного из ваших приятелей, красавчика, похожего на бульдога… При виде его рожи любая баба скинет без всякого аборта.

- И что дальше? - спросил старший, отодвигаясь от брата.

В такие минуты они предпочитали не скучиваться.

- А то, что мне бы не хотелось никаких недоразумений между нами, - ответил Олэн с удивившим его самого хладнокровием. - Надо малость притормозить с глупыми шуточками. Например, избегайте называть меня «О!», как в прежние времена. Я почувствовал, что большего этого не потерплю.

Во время этого монолога Олэн, словно забавляясь, пощелкивал собачкой «смит энд вессона».

- Это угроза? - поинтересовался младший.

- Нет, просто я требую равенства.

- Равенства и братства, - иронически бросил младший.

- Нет, первого достаточно. Раз мы волейневолей вынуждены здесь сталкиваться, лучше не гнать волну. В наших же интересах. Здесь такой тихий уголок… Кстати, не таскайте сюда кого ни попадя, - он ткнул дулом в сторону двора.

- Это не кто попало, - буркнул старший.

- Поживем - увидим. Я уже доказал, чего стою, - заметил Олэн (на сей раз он решил не скромничать). - И не вам на меня жаловаться.

- А мы тебя ни в чем не упрекаем, - проворчал старший.

- Тем более.

Он сунул револьвер в карман, но руку не вытащил. Старший, казалось, о чемто напряженно думает.