Отныне и в Вечность

Стратег находился в полном и совершенном раздрае, и старательно уговаривал себя, что все идет прекрасно, замечательно и, может быть, даже превосходно. Ну, не получил он полковника, что делать… хоть и досадно, конечно, но, как заявил сквозь свое лошадиное ржание Жарко, "какие твои годы, к тридцати еще генералом будешь… если, конечно, опять ничего такого не учудишь! "

Стратегу полагалось работать меморандум по разведданным с Темной, он его и мусолил, обвиртуалив все пространство вокруг себя экранами компьютеров и инфоров. Точнее, делал вид, что мусолит. Еще точнее, даже вида такого он, собственно говоря, не делал, просто тупо пялился в добрую дюжину экранных окон, назойливо маячащих перед глазами… развиртуалились тут! А сбоку еще подпрыгивал от нетерпения новый сотрудничек с диким прозвищем Отнюдьнет, так ему хотелось вывалить на бедную Стратегову голову все, что сумел нарыть о Темной в эфире и сети. Сотрудничек этот был подарком лучшего друга Дюбеля, давшего о нем наилучшие референции с некоторым, впрочем, не понятным оттенком в голосе. То-есть, это тогда не понятным. Сейчас-то все с ним было до предела ясным, век бы глаза его не видели, самого бестолкового изо всех подчиненных гениев… или наоборот, самого гениального из всех подчиненных придурков. Нет, инты – это что-то, инты это тихий ужас, интов он, Стратег, что ли не видел, мерзавцев, сам инт!

С одной стороны, все сбывается, как по заказу, самые дурные курсантские мечты. Работа в непосредственном подчинении Черного Барона: начальник особого оперативного отдела стратегических операций – обалдеть, работенка – по любым понятиям мечта, если задуматься. Звездочки на погоны сыплются как иглы с сосен в ураганный ветер. Если бы Банзай с Чуваком догадались держать язык за зубами о его приключениях на Дининой свадьбе, уже был бы полковником, даже Гронкса обставил бы в смысле чинов. Но уж очень Черный Барон рассвирепел, кореша потом говорили, что – кранты, думали, с целой мордой ему, Стратегу, "с разбора полетов" не уйти. Собственноручно приказ о производстве в полковники – подписанный приказ! – порвал в мелкие клочки. Высокое звание офицера – орал – позоришь!.. а что тут позорного? Вокруг, вон, у всех слюнки текут и выражение морды лица у каждого при одном его, Стратеговом виде делается масляное и завидущее. А главное – не было ничего такого, о чем треплются на каждом углу. Ну, приласкал девочку по-быстрому, раз уж приспичила ей на собственной свадьбе такая блажь, с чего Черный Барон так рассвирепел, думается, ни один мужик понять не в состоянии. Не был бы ты мне так нужен – орал – сгноил бы тебя на болотах, ты бы у меня там сейчас – орал – движение регулировал, и не важно, что кроме коркоделов и прочей мерзости там ничего движущегося нету! Не место таким в рядах – орал. Если честно, то страху нагнал по самое не могу… да и звания неполученного жалко чуть ли не до слез. Жарко потом еще за ухо дергал, но видно, что это он так… и даже завистливо. Глазки веселые, блудливые, руки потирает, хихикает, и уж выражение на его-то морде лица – у корешей такого не было. Ладно, – сказал, – не переживай. Все утрясется. Потихоньку. Ты, – сказал, – главное, давай сейчас успех в своей работе. Как там у тебя сотрудничество с аталанской разведкой? Все путем? Госпожа Дуна говорит, что ты для анализа разведданных всякие заумные высоколобости подключаешь? Очень, говорит, правильно идут дела. Она и докторскую ученую степень обвешает в случае чего успешного… А после не утерпел генерал, хлопнул по спине, ну, – сказал, – ты ходок! Ничего подобного никто и отродясь! Не только на Азере, в имперских анналах, – сказал, – ничего такого нигде никогда и никто! Чтобы в день свадьбы, чуть ли не в присутствии законного, так сказать, молодожена оприходовать невесту, да еще в той самой коечке, где оному акту и надлежало, чтобы все у девочки было в ажуре и шито-крыто в смысле надлежащих пятнышек! Ну, ты – да-а! Ну, ты – что-то!.. И удалился, ржа во всю глотку, и слушать, как все на самом деле было, желания никакого не проявив.

История, случившаяся на свадьбе, чем дальше, тем больше обрастала самыми фантастическими подробностями и – как подозревал сам Стратег – не без Динки-чертовки деятельного участия. Во всяком случае, насколько он знал, виновница торжества у себя на Фабрике Звезд стала вдруг самой популярной курсисткой и прославилась черт знает как. У парней от одного ее вида балдело в глазах. Курсистки зависть скрывать даже и не пытались. Вокруг засуетилась всяческая продюсерская шушера с весьма заманчивыми предложениями, причем отнюдь не насчет постели – "вы знаете, кто ее приходует?.. кто ей кровь пустил в день свадьбы на супружескую белоснежную простынку и трахнул?.. вот и не суетитесь, целей будете!". В "Прекрасной Мане" предлагались ей уже вполне приличные роли, режиссеры эпизодов землю рыли копытами. А она еще и кочевряжилась, выбирала, на него, Стратега, смотрела глазами невинными до полной голубизны – что, мол, поделаешь, я тут ни при чем, в шоу-бизнесе свои законы, дорогой…