Отныне и в Вечность

– Начать придется издалека, – сообщил он. – Кстати, я хотел бы быть уверенным, что Ваши люди не примутся палить в меня, если в кустах начнется какое-нибудь шевеление, птица взлетит, или еще что-нибудь в этом роде…

– У меня хорошо обученные люди, – холодно сказала Брунгильда. – Переходите к делу.

– Так вот. Вы, возможно, этого не знаете, но все… э… неприятности, которые имел Луи девятнадцатый франконский, произошли, как бы это сказать… я приложил к ним руку, одним словом. Тогда это казалось самым простым, быстрым и эффективным решением проблемы. И не надо смотреть на меня как на чудовище, всяческие морали и прочие нравственности тут ни при чем. Было уже совершенно ясно, что ни одна из правящих династий Темной не имеет ни малейшего шанса на сохранение власти. Вопрос заключался только в одном: кто успеет раньше, так сказать, подсуетится. А коли так – почему не я? Кто смел, тот и съел, знаете ли.

– Тупой недоумок Фетмен поступил иначе, – усмехнулась Брунгильда. – Он, насколько мне известно, прежде всего, озаботился о легитимности.

– А я с чего начал, по-вашему? – удивился Графенбергер. – Хотя многие, чтоб Вы знали, хихикали за моей спиной и пальчиком у висков крутили. Я-то как раз и хотел, чтобы все соблюсти, как положено. Всю подноготную Франконову разведал, и про его юношеские шалости, и про внебрачную дочку, все-все. Я решил, что самое разумное будет действовать через нее. Предложить ей в обмен на замужество вернуть себе законный трон, заодно отомстив своему сволочному папаше. Мои агенты ее разыскали, втерлись в доверие, вербанули кое-кого из ее ближайшего окружения.

– Так-так-так… уж не Изегрима ли? То-то он, естественник, а не теолог, так быстро сделался у Вас аббатом.

Графенбергер внимательно посмотрел на Брунгильду.

–Вам, оказывается, многое известно. Вы очень умная женщина. Тем лучше, тем лучше. Проще будет не то чтобы найти с Вами общий язык, но объяснить мои мотивы и действия. Так вот. Я изучил эту девицу вдоль и поперек. Я знаю ее лучше, чем она сама себя знает. И что же выяснилось? – Графенбергер сделал драматическую паузу и впился в Брунгильду круглыми глазами. Не дождавшись реплики от собеседницы, он откашлялся и продолжил.

– Оказалось, что она не желает иметь со своим папашей ничего общего! Вообще! Более того, даже мстить ему она категорически не желает. Ни за сломанную жизнь своей матери, ни за себя – как-никак она вынуждена была зарабатывать себе на жизнь, обшивая в Вупертале горожанок и всяческих лавочниц, а не вести жизнь принцессы и законной наследницы трона. К ней подвели неких знатных франконцев, так она заявила прямо и твердо, что никогда не станет причиной смуты и кровопролития в Франконате, исходя из собственных интересов и амбиций. Что интересы государства для нее много выше собственных. Так что – увы! – мне пришлось оставить всякие мысли о легитимности и действовать подобно элефанту в посудной лавке.

– Не повезло! – хмыкнула Брунгильда.

– И не говорите, – Графенбергер не понял, или не захотел понять иронии, заключенной в словах капитан-биопши. – Но что еще мне оставалось? Более того, когда я принял решение о силовом разруливании ситуации, мне пришлось задуматься и о ее дальнейшей судьбе. Видите ли, к этому времени она вышла замуж за захудалого франконского пакатора. Детей у нее пока не было, но баба она молодая, видная, благолепие высочайшей пробы из нее так и перло. Так что все окрестные красавцы при одном только виде ее круглой попки пускали слюни… простите… Если даже ее муж и был, как меня уверяли, бесплоден, без детей она долго не осталась бы. И если ей самой франконский трон был нахрен не нужен, то что по этому поводу будут думать ее дети? Убивать ее я не хотел, но и о будущем своей династии озаботиться был должен. Так что мои агенты нашли в ее окружении нужных людей, с помощью которых я и спровадил ее на полюса. Кто мог ожидать, что она там не только встретит Люкса, но еще и забеременеет от него?

– Значит, именно Манон из Монпари – дочь Франкона и законная наследница трона, которую сам Луи мечтает отыскать? Он говорит, что готов броситься ей в ноги, чтобы вымолить прощение и уговорить ее стать наследницей трона.

– Вот именно. И я прошу Вас передать Франкону этот мой… э… подарок. Он же до сих пор о дочери никаких сведений не имеет. Скажите ему, что это акт моей доброй воли, которым я хочу хоть как-то искупить свою вину перед ним и его королевством.

– Совершенно бескорыстно? – скривилась Брунгильда.

– Нет, – сказал Графенбергер, помолчав. – Конечно, нет. В качестве ответного жеста доброй воли я надеюсь… именно надеюсь, заметьте, потому что оказанная услуга, как известно, не оплачивается… так вот, я надеюсь, что он забудет о моем существовании.

Графенбергер беспомощно пожал плечами.