Отныне и вовек

На обложке была типичная «американская» картинка Нормана Рокуэлла, и Пруит долго ее рассматривал. Парень, развалившись на земле, на расстеленном пальто, бренчит на гавайской гитаре и курит трубку, ноги в носках закинуты на чемоданчик, украшенный рисунком кулака с поднятым кверху большим пальцем и надписью МАЙАМИ, ботинки стоят рядом, на земле. Было ясно, что парень бродяжит. Наверно, студент, после долгих раздумий решил Пруит. Да, конечно, студент.

И еще ему понравилась реклама сигарет «Пэл-Мэл». Она была нарисована яркими красками и изображала компанию жизнерадостных солдат на стрельбище. (С тех пор как объявили призыв, в журналах стало печататься много всякой всячины про армию.) Трое ребят стреляли из положения лежа, а двое, отстреляв, сидели на зеленой траве, и один показывал другому две сигареты — «Пэл-Мэл» и какую-то покороче. Вид у парня был очень жизнерадостный.

Эту рекламу он тоже рассматривал долго и, как профессионал, восхищался наблюдательностью художника. Жесткие полевые шляпы — в точности такие, как носили в регулярной армии до объявления призыва. На тульях ярко-голубые шнуры пехоты и кокарды из латунных желудей. Хромированные штыки старого образца в белых сетчатых ножнах с коричневым наконечником, куртки для стрельбы, перешитые из старых гимнастерок, с разрезами на спине, чтобы не стягивало плечи, на локтях и на плечах прокладки из овчины, мехом внутрь; новые винтовки М-1, еще не поступившие на Гавайи и знакомые ему только по учебным плакатам, — все было правильно. И, глядя на картинку, он будто вновь ощущал густой запах горелого пороха, слышал, как отливающие медью пустые гильзы со щелчком отскакивают в сторону, чувствовал в руке тяжесть патронов. Его придирчивый глаз профессионала обнаружил в картинке только один просчет — у солдат не было на ногах краг. А может, так и надо, может, в Штатах теперь не выдают краги. Он вырвал картинку, решив, что неплохо будет прикнопить ее изнутри к крышке своего сундучка.

Тугие белые карандашики сигарет на рекламе аппетитно поблескивали, ему захотелось курить, и он полез в карман, забыв, что они с Анджело выкурили две последние сигареты в уборной. Сложив картинку пополам, он сунул ее в пустой карман, достал из другого кармана пакетик с табаком, свернул себе самокрутку и продолжал листать страницы.

Он просмотрел несколько журналов от начала до конца, не задерживаясь на идиотских рассказах и выискивая только рекламы. Почти на всех рекламах были женщины, а их-то Пруит и искал. На цветных фотографиях женщины выглядели как живые, зато надето на них было гораздо больше, чем на женщинах с рисунков. Лучше всего были маленькие рисованные рекламы в конце журналов и на полях внизу страниц: преувеличенно пышные груди, складочки кожи, веером разбегающиеся из-под тугих трусиков, стандартный жгучий, зазывный взгляд.

Ему попалась реклама косметического мыла «Триберн»: длинноногая блондинка лежит на махровом пляжном халате, а над ней склонился в поцелуе красивый мужчина, видны были только его голова и одно плечо. Рисунок был какой-то зыбкий, словно размытый. Женщина лежала на боку, вытянувшись во весь рост и закинув руки за голову, на ней был купальный костюм из чего-то похожего на шкуру леопарда. Томные тяжелые веки и полные, чуть надутые губы придавали ее лицу именно то выражение, какое бывает у женщин, когда им действительно хочется. Отличная картинка, лучше остальных, пожалуй самая лучшая из всех, что он пока нашел.

Среди трех, лучших, на его взгляд, реклам был и маленький рисунок, изображавший дамочку в короткой рубашке и мягких трусиках. Корпорация «Нижнее белье, Дюшес»«предлагает гарнитур «Нега». В нем можно спать, резвиться и нежиться! Легкая ткань топорщилась, распираемая роскошной грудью. Заштрихованные полукружия со светлыми точками в центре давали понять, что под тканью прячутся упругие розовые соски. Честно говоря, гарнитур «Нега» ничего не скрывал — пожертвуй художник десятком линий, и дамочка оказалась бы голой. И все-таки Пруит поймал себя на том, что пристально всматривается в картинку, напрасно стараясь запустить глаза под ткань, туда, где начиналось тело, как будто рисунок объемный. Ловкий народ эти художники! Провел карандашом несколько линий, и получилась красивая, живая, полнокровная женщина.

Руки у него начали потеть, мышцы бедер подрагивали.

Ну-ка перестань, сказал он себе, до получки еще полмесяца, сидишь без гроша — нашел время разглядывать картинки. Уже почти ночь, даже у «акул» не одолжишь трояк под двадцать процентов, чтобы махнуть на полчасика в Вахиаву к Мамаше Сью. Читай-ка ты лучше, приятель, «Сатердей ивнинг пост»!

Но, раскрыв «Пост», он тотчас наткнулся еще на одну рекламу. Междугородняя автобусная компания «Грейхаунд лайнз» на развороте журнала славила прелести солнечного юга, в центре стояла во весь рост женщина, ее округлые стройные бедра смотрели прямо на тебя из крошечных трусиков-юбочки купального костюма.