Отпечатки на следах [СИ]

— Отлично. А теперь спустимся с небес на землю, вернемся из двенадцатого или в каком там веке жил Шекспир, в суровый двадцать первый и ответим на три вопроса: откуда пистолет, где ее дубликат ключей (ключи убитого были, кстати, у него в кармане) и главное — почему она согласилась на всю эту инсценировку?

— А кто утверждает, что она согласилась? Ты сам говоришь, что показания расходятся. Да ты их толком и не допрашивал! Посмотрим, что расскажет тебе она, когда окончательно восстановит свою красоту, и что еще понарассказывает он. Может, про то, что ее похитили инопланетяние, а он гнал на машине, ориентируясь по полету летающей тарелки. А что насчет пистолета — так это его пистолет. Даже если найдете на нем отпечатки пальцев убитого. Чего проще — вложить ему оружие в руку, а потом сверху еще раз пройтись своими отпечатками. Все достоверно. Ну а с ключом совсем насмешил. В окошко его! Или в унитаз спустили — попробуй найди. А может, кстати, это тот же ключ, который вы нашли в кармане убитого. Неужели ты не видишь, что он чушь городит?

— Да все я вижу. Одна загвоздка — как–то все не сходится.

— Что, ну что не сходится?

— Его версия, его растерянность и масштаб его же личности.

— Господи, уж не президента ли ты арестовал?

— Знаешь, кто его адвокат? — Николай дождался, пока Наташа взмахнет головой. — Председатель гильдии адвокатов. И приехал он минуты, кажется через три после звонка ему. Прямо скорая юридическая помощь, а да еще и вип–класса.

— Да что за шишка этот подозреваемый, ты скажешь наконец?

— Ты о нем слышала, может даже писала. Но, кстати, о его аресте никто пока не знает. Кроме меня, его жены, оперативников, двух понятых и адвоката.

— Уже немало.

— Я имею в виду, так сказать, общественность и особенно прессу. Адвокат настоятельно просил сохранять конфиденциальность, хотя бы до прояснения дела.

— Обещаю не разглашать, — улыбнулась Наташа.

— Да, моя хорошая. Проблема в том, — Николай вздохнул и тяжело опустился на табуретку, — что вокруг подозреваемого будет ба–а–льшой торг. Так что дело у меня отберут и очень скоро.

— Жаль, — искренне сказала Наташа, — дело и вправду необычное.

— Мне тоже жаль, но, — Николай развел руками, — такой человек быстро откупиться и уж конечно не от меня.

Наташа подняла брови.

— Его зовут Олег Сорочан.

7

— Ты??!

Черт возьми, конечно она не сдержалась и конечно себя выдала. Расплата была мгновенной — двенадцать женских глаз, одновременно вонзившихся ей в лицо и наслаждавшихся сенсацией — наконец–то, дождались, теперь–то ты нас не проведешь. И даже Виорел косо взглянул из–за своего стола: должно быть, у него сработал профессиональный рефлекс и стоит ему забарабанить по клавиатуре компьютера, как на экране начнут проявляться хлесткие заголовки: «Тайная страсть известной журналистки», или «Майор — слишком мало для любви?», или, того хуже «Наталья Иващенко снова взяла… интервью».

Бесследно исчезнув в разгар бала прессы, Наташа пробудила в коллегах двойное неприятие: досаду за ненужное беспокойство о ее судьбе и разочарование. Еще один уплывший прямо из–под носа повод для сплетен. Последнее особо тревожило Иру, которая формально все еще оставалась единственной сотрудницей редакции, об адюльтерах которой не судачил только ленивый. О, как долго она ждала этой минуты, как сладостно прозвучало в ее ушах это Наташино «ты??!».

— Нет, я не смогу, — совсем тихо, что было бессмысленно в наступившей полной тишине, сказала Наташа, окончательно убедив коллег в их подозрениях.

Она подняла глаза, вызвав переполох разбегающихся по офису взглядов. Ей вдруг стало совершенно все равно, что подумают и что скажут и даже не обидно оттого, что Константин — а звонил он — говорит слишком уж терпеливо и тихо. Она вспомнила эти странные звонки мужу, и поняла, что таким тоном свидания не назначают. Ей даже хотелось сказать, что между ними все кончено и бросить трубку, и она еле сдержалась.

Константин, вероятно, был готов к чему–то подобному и поспешил обмолвиться, что звонит по делу.

— Может, у тебя все же получиться? — почти взмолился он.

Помолчав и безжалостно гвоздя взглядом совершенно растерявшихся коллег, Наташа сказала «хорошо» и выслушав оживленно–сбивчивое объявление о часе и месте встрече, повесила трубку и, стараясь не побежать, вышла из комнаты и быстро–быстро застучала каблуками по коридорной плитке, ненавидя себя и торопясь в туалет — смыть с лица ледяной водой предательскую красноту.

Он подобрал ее точно там же, где оставил в прошлый раз — за пару кварталов от дома, и сразу подтвердил, что никакое это не свидание. Никакого ресторана, никаких цветов — а впрочем, вспомнила Наташа, и в первый раз ничего такого не было.

— Понимаешь, — заговорил он, и Наташа поняла, что начнет Константин издалека, — телевидение — это совершенно другой мир.

— Да–да, — перебила она, — комплексное воздействие на органы чувств, гипнотизация сознания. Ты собираешь прочесть мне лекцию для первокурсников?

— Вообще–то я о другом, — растерялся он. — Я всего лишь хотел сказать, что бабки совсем другие.