Отпуск и другие...трудности

- Я не рассказывала, но…моя семья от меня отказалась. Из-за Толика. Официально отказалась, ну, не по документам, естественно, а в моральном плане. «Ты нам не дочь» - что-то в этом роде. Так что мне еще повезло, что меня тетка с порога кабинета не прогнала, а выслушала и совет дала. Пожалела видимо.

Воображение Марте отказало в попытке осмыслить и представить подобную ситуацию в реальной действительности по отношению, например, к собственным родителям, и девушка постаралась перестать думать о только что услышанном.

- Ладно, составишь мне компанию или у тебя планы? – Марта сполоснула кружки и убрала в сушилку.

- А ты куда собралась?

- Заберу машину от ресторана и пройдусь по подъезду, в котором Сергунчик исчез вчера. Подозрительно все это. Парень слюной мне джинсы закапал, как рвался в кровать затащить и вдруг линяет без повода.

- Ты даже не знаешь, в какую квартиру он направлялся.

- Не знаю, но хочу попробовать выяснить, как он из нее ушел. Ждал, пока мы осаду подъезда снимем? Не мог он видеть, что мы его караулим, не мог! А ребята до девяти вечера там толклись. Значит, ушел через антикварный? Зачем? Почему? И как? Не думаю, что его так запросто впустили и разрешили по служебному помещению прогуляться. Они там не тканями торгуют и не пуговицами. Там ценности, наверняка, а значит и охрана.

- И что, придешь и начнешь расспрашивать? А они тебя не пошлют?

- Отчего же сразу пошлют? Соврут, не ответят – как максимум. Я придумаю что-нибудь пожалостливей…что он мне алименты на трех детишек должен, к примеру. Скрывается от приставов, я его случайно встретила, а он побежал и скрылся в этом дворе…ну, как-то так…памажите люди добрые.

- Пожалуй, я тебе составлю компанию. И пожалуй, это он мне будет алименты должен за трех детишек. Мой вид вызовет больше доверия, ты у нас не походишь на покинутую коварным соблазнителем мать-героиню. Ты сама кого хочешь покинешь и соблазнишь. А я – толстая, некрасивая, в общем, настоящая брошенка.

- Ты не прибедняйся, дорогая, - усмехнулась Стойнович. – Фигурой Кейт Мосс с тобой не конкурировать, но вот на счет «некрасивая», ты палку не перегибай. В зеркало иди посмотрись и скажи ему тоже самое, если стыдно не будет за беспардонное вранье.

- Хорошо, просто толстая и умею выглядеть сиротинкой, - сдалась польщенная комплиментом Ася.

*****

Алдошин Виталий Иванович отложил лупу, в которую изучал узор на крышке позолоченной табакерки, предположительно Наполеоновских времен, и поднял голову. Нет, видимо просто любопытствующие зашли поглазеть на старинные безделушки, к перспективному клиенту Юля бы его вызвала. Алдошин вернулся к предложенной ему на реализацию вещичке.

- Вы знаете, я ни чего не могу Вам сказать, - тем временем говорила Юля Билик, сочувственно глядя на бледную и заплаканную «многодетную мать, оставленную с тремя крошками на руках без единой копейки». – Если Ваш бывший и прошел через салон, то я его не впускала. У меня вчера выходной был.

«Многодетная мать» всхлипнула, ее «двоюродная сестра» заботливо подсунула ей второй носовой платок.

- Погодите, я у Дениса спрошу. Это наш охранник, - засуетилась добросердечная Юля и скрылась за прилавком. «Многодетная мать» и ее «родственница» заговорщически перемигнулись друг с другом.

- Половинка луковицы в платке – это сильно, - уважительно прошептала Марта.

- А то! И слезки выжимать не нужно, сами льются, только вытирай, - ответила Ася, отодвигая платок с луком подальше от носа. – Это моя младшая сестра практиковала, еще со школьных времен. Веришь, ни одной двойки домой не принесла ни разу. Как начнет рыдать, у учителей рука не поднималась ставить.

В зальчике салона «Эль» появилась Юля в сопровождении высокого плечистого парня в камуфляже.

- Вы уж извините, - пробасил он. – Но меня тоже вчера цельный день не было. Отпустил хозяин-то. Виталий Иванович. Говорит, переучитываться буду, ты не нужен, иди, отдыхай. Я и ушел.

- То есть, вчера ваш хозяин был целый день один? – уточнила Марта.

- Ага.

- А мог он кого-то впустить?

- А чего не мог? Мог, конечно.

- А как бы с ним поговорить?

Работники салона переглянулись.

- Даже не знаю, - протянула продавщица.

- Не, я, дамочка, конечно, Вам соболезную…в смысле, понимаю Ваши проблемы, но к хозяину не пойду, - твердо сказал Денис. – Он человек тихий, вроде как ласковый даже, но глаз у него…нехороший глаз, вот что. Я с ним лишний раз пересекаться не желаю.

- Я схожу, - с вызовом фыркнула Юля Билик, которую ситуация со сбежавшим изменщиком-алиментщиком чисто по-женски задевала сильней молоденького охранника.

Ася немедленно прижала платок к лицу, слезы брызнули из глаз фонтанчиками. Юля почти вприпрыжку бросилась в кабинет Алдошина.

Не было ее достаточно долго. Наконец, послышались чуть шаркающие шаги и перед девушками предстал сухонький, тоненький, словно обломанная веточка, совершенно седой человечек, со сморщенным личиком, на котором царствовали исключительно брови. Марта поразилась, как Денису удалось разглядеть за подобной занавесью «нехороший» глаз.