Отражение не меня. Искра

Он то ли не слышал, то ли не счел нужным прислушаться к словам какой-то полукровки, но все еще пытался поразить монстров своей магией. Я бросилась к парню, кувырком поднырнула под хвост одного кохра, перекатилась и вскочила за спиной Ортана. И повалила его на землю. Он вскрикнула, но не устоял, свалился, и капля Света погасла на его жезле.

— Идиотка! — заорал маг. — Они же нас обоих сожрут!

Он снова вскинула руки, зажигая Свет, но я навалилась на мага всем телом, не позволяя это сделать и стараясь не думать, что будет, если я ошиблась. Парень пытался меня скинуть, но я уцепилась за его одежду, а ногами оплела бедра, словно древесная базьяна.

— Слезь с меня, ненормальная! — пыхтел Ортан, пытаясь выползти из-под меня и ругаясь, — чокнутая девка, пошла вон!

Горячее зловонное дыхание опалило наши лица, и мы застыли, не двигаясь, так и замерев в нелепой позе — Ортан на земле, я на нем. Кохры зависли над нашими телами, шумно принюхиваясь. Горячий, склизкий язык лизнул мое плечо, оставляя влажный след, и я дернулась от отвращения. Снова лизнул… И чудовище, недовольно заворчав, отползло в сторону. Я очень медленно подняла голову и скатилась с мага, села на траву. Все кохры уходили в лес, покачивая своими толстыми хвостами — отростками.

Ортан тоже поднялась, окинул меня хмурым взглядом. Но если я ждала благодарности, то сильно ошиблась. Потому что маг первым делом на меня наорал.

— Ты проявила своеволие, Элея, и не послушалась моего приказа! Я доложу о твоем поступке, поняла? Еще и испачкала… всего! Ненормальная!

Я лишь рукой махнула, коря себя за глупость. Надо было бежать со всех ног, а не пытаться спасти наглого мага. Зачем только я это сделала? С тоской осмотрела свой наряд — платье в земле и траве, волосы растрепались, а на руке слизь от языка кохра. Отвратительно!

Вздохнув, я поднялась и пошла искать Незабудку. Барс сидел на скале, почти слившись с черным камнем, и внимательно наблюдал.

* * *

Она была здесь, и ее здесь не было. Тьма везде и нигде. Лиария задумалась и соткалась из темноты в женскую фигуру, шагнула ближе к зеркалу. Его стекло ничего не отражало, уже много лет она не видела своего лица. Хотя было ли это лицо — ее? Тьма способна принять любую форму. Она тронула ледяную поверхность кончиками пальцев, и они провалились в стекло, словно в вязкое желе.

— Еще раз, — приказала она.

Мутная белесая дымка внутри зеркала завилась в спирали и развеялась, очищаясь. Лиария снова увидела хрустальный зал и своего паладина, застывшего в прыжке. Мощное черное тело с литыми мышцами, оскаленная пасть, иглы вдоль хребта. И две фигурки на полу — одна женская, вторая детская. Кусочек прошлого, застывший в хрустале.

Лиария прикрыла глаза. Шариссар знал, что королева рядом, когда прыгал в портал Светлых. Он всегда чувствовал Лиарию, даже тогда, когда она не была королевой, а он — паладином. В этот раз он снова проявил своеволие, приняв решение без ее разрешения.

Королева отвернулась от зеркала и разлетелась стаей черных птиц. Вылетела в окно и снова соткалась в фигуру уже на самой высокой башне Охаронна, возле огненного сердца. Оно пульсировало, билось, окунаясь в черную кровь, что питала его. Жертвы еще дышали, обездвиженные черной магией, умирающие, но все еще надеющиеся на спасение. Это всегда удивляло королеву. Суть человека — надежда, они до самого последнего вздоха верят во что-то лучшее, даже если разум упрямо твердит, что выхода нет, люди — верят. Так странно.

Лиария прошла по краю бортика, закинула голову, рассматривая кровяные линии. Нить Шариссара дрожала, натянутая, словно струна. Она вела туда, куда не было ходу никому из проклятых. Мягко улыбнувшись, Лиария тронула эту нить и резко разорвала. Отголосок боли паладина кольнул кончики ее пальцев, и королева снова улыбнулась.

Шариссар своеволен. Но он никогда не предаст ее. И если сможет найти Отражение, проклятые вернутся в мир.

Лиария прошлась босыми ногами по краю чаши. Ее белоснежное платье плыло в черной крови, не пачкаясь, словно лилия на воде. Королева склонилась над мужчиной, лежащим с краю, и нежно коснулась ладонью его лица. Он распахнул глаза, серые, кажущиеся темными на бледном лице. Это был один из Светлых, захваченный во время последнего сражения. Света в нем почти не было, обычный страж. Разве что красивый. Лиария желала видеть у Чаши лишь самых достойных.

— Ведьма, — выдохнул мужчина, а Лиария рассмеялась.

— Ты боишься смерти, человек? — пропела она и слизнула каплю крови из пореза на его шее. — Не бойся. Твоя будет приятной…

* * *

К вечеру мы вышли на утоптанную дорогу, и идти стало легче. К тому же солнце уже клонилось к горизонту, а не пыталось нас поджарить, так что мы даже повеселели. Ортан больше не летел, а, как и мы, шел по земле, демонстративно отвернувшись.

Я подошла ближе.

— Слушайте, я тут вспомнила, что вы колечки свои снять забыли, — похлопала я ресницами, изображая простодушность. — Вы бы забрали, а то вдруг потеряю? Знаете, я все теряю, прямо ничего мне доверить нельзя! Иголку в швейной и то сто раз теряла, а тут колечко. Дорогое, поди?