Отражение удара

Выговорившись, он замолчал и перестал замечать Сергея Дмитриевича. Шинкарев остановился на площадке между первым и вторым этажами и обессиленно привалился плечом к округлой трубе мусоропровода, безотчетно шаря по карманам в поисках сигарет, которых там не было и быть не могло. Бритоголовый скрылся внизу, и через мгновение там завизжала ржавая дверная пружина и раздался гулкий удар захлопнувшейся двери. До Сергея Дмитриевича донесся негромкий рокот мотора, взвизгнули покрышки, и наступила тишина, в которой Шинкарев без труда расслышал глухие удары собственного пульса.

Некоторое время он стоял на площадке, вдыхая отвратительную вонь гниющих отходов, сочившуюся из-под крышки мусоропровода, и размышляя, как быть.

Возможно, колдун" завернул его нового знакомого просто из-за его тупой наглой морды и золотой цепи на шее... а что, если нет? Что, если он и вправду видит людей насквозь? Сергей Дмитриевич похолодел. Надо было по-настоящему рехнуться, чтобы прийти сюда! Изрезанные двери и замученный кот - это, конечно, стыдно и вообще нехорошо, а вот поджог - это уже уголовщина, за которую по головке не погладят. Тюрьма или дурдом - выбор невелик, а поможет ли колдун - это, как говорится, бабушка надвое сказала. Как же быть?

Сергей Дмитриевич оторвал плечо от трубы и сделал шаг в сторону лестницы, которая вела наверх. Это был совсем коротенький шаг, а в следующее мгновение Шинкарев развернулся на сто восемьдесят градусов и ринулся вниз, испытывая огромное облегчение пополам с мучительным стыдом

***

- О, - удивленно сказала Алла Петровна, проследив за направлением его взгляда, - Шинкарев, что это с твоими часами?

Сергей Дмитриевич сделал неопределенное движение рукой, словно собираясь спрятать за спину, но вовремя опомнился и взял себя в руки.

- Раскокал, - признался он. - Ухитрился как-то, даже сам не знаю как... Наверное, вчера с пьяных глаз за что-то зацепился.

- Эх, ты, - рассмеялась жена, - коровенок... Ну, ничего. Два переезда, как известно, равны одному пожару, так что мы, можно сказать, дешево отделались.

- Золотые твои слова, - сказал Сергей Дмитриевич, расстегивая ремешок часов и на всякий случай проворачивая заводную головку. Сам не зная зачем, он потянул ее на себя и переставил стрелки на половину одиннадцатого, потом поднес часы к уху и немного послушал.

- Ну что, тикают? - заинтересованно спросила Алла Петровна.

- Труп, - ответил он. - Политический, экономический и механический. В ремонт, что ли, снести?

- Вот еще, - фыркнула Алла Петровна, наливая себе кофе и усаживаясь напротив. - Если два переезда равны одному пожару, то два ремонта равняются одному хорошему удару молотком. Купи себе новые, а эти выбрось.

А лучше я сама тебе куплю. На день рождения, а?

- Хитришь, Лиса Патрикеевна, - заставляя себя улыбнуться, сказал Сергей Дмитриевич. Собственный голос доносился словно со стороны, проходя сквозь звенящую пустоту, которая пульсировала внутри черепной коробки. Сама же, наверное, мои часики и кокнула, чтобы голову над подарком не ломать.

- Ox, - вздохнула Алла Петровна, стыдливо опуская глаза, - и как это ты догадался?

- Дедукция, - важно пояснил Сергей Дмитриевич и принялся поедать омлет, не чувствуя никакого вкуса, словно туалетную бумагу жевал.

Разбитые часы лежали рядом с тарелкой и, как магнитом, притягивали взгляд. Запотевшее стекло пересекали три трещины, образовывая грубое подобие заглавной буквы "А". Неровный треугольничек стекла, заключенный внутри этой литеры, выпал, и теперь часы напоминали бессмысленно ухмыляющуюся рожу идиота. "Да нет, - подумал Сергей Дмитриевич, машинально набивая рот пищей, - почему же бессмысленно? Похоже, что как раз-таки со смыслом. С намеком, можно сказать""

Не переставая жевать, он взял часы со стола и переложил на подоконник: ему вдруг показалось, что покрытая мелкими бисеринками конденсата стеклянная рожа вот-вот перестанет ухмыляться и начнет говорить. Сергей Дмитриевич сильно подозревал, что ему вряд ли доставит удовольствие то, что он может услышать.

- Ну, что ты носишься с ними, как курица с яйцом? - спросила жена. Жалко?

- Да нет, - старательно контролируя голос, ответил он. - Просто лежат тут, как... Глаза мозолят.

Торопливо закончив завтрак, он оделся и вышел в прихожую. Жена гремела посудой на кухне и что-то напевала вполголоса. Сергей Дмитриевич открыл стенной шкаф.

Туфли стояли на своем обычном месте - внизу, на полочке для обуви. Вчера он забыл их вычистить, но."

Вот именно, сказал он себе, - но!.. Вчера туфли были сухими, а сегодня - пожалуйста! - хоть выжимай. И грязь на подошвах... Свежая, между прочим, грязь."

Воровато покосившись в сторону кухни, он взял туфли и проскользнул в ванную. Удалив грязь и песок, Сергей Дмитриевич немного потер щеткой без особенной надежды на успех - туфли были такими мокрыми, словно в каждую из них залили по ведру. Шинкарев поморщился: перспектива проходить целый день в мокрой обуви не грела, а другой пары у него не было.

Не идти же на работу в зимних ботинках или, того смешнее, в сандалетах!