Отражение удара

- Да ничего не говорит! Сказано же, ни хрена она не знает. Ну, обычная бодяга: домашняя девочка, скрипка под мышкой, никаких вредных привычек, никакой наркоты, никаких мальчиков... С репетиции на запись, с записи на работу, с работы домой - все по графику, как в трамвайном парке.

- А где она работала?

- В казино.., как его, черт... - Майор полез в карман, долго копался и наконец извлек потрепанный блокнот. Полистав страницы, он отыскал нужную и некоторое время, мучительно морщась, пытался разобрать собственный почерк. - Вот зараза, - пожаловался он, - пишу, как доктор... Ста... Ага! "Старое Колесо", вот.

- Скрипачка? В казино?

- Я тоже удивился. Что, думаю, за притча? А они, Оказывается, завели у себя струнный квартет. Для солидности, надо полагать. Ну, и для успокоения нервов, опять же...

- Н-да, - с непонятной интонацией вставил Ипатьев. - О темпора, о морес!

- Чего? - не понял Гранкин.

- О времена, о нравы, - перевел следователь. - Слушай, а почему ты так уверен, что это сделал псих?

- Да ни в чем я не уверен! - Майор порывисто взмахнул рукой с зажатой в пальцах сигаретой. С кончика сигареты сорвался кривой столбик пепла и откатился под стоявший в углу сейф. Ипатьев неодобрительно проводил его взглядом. - Ни в чем я не уверен, - уже не так экспансивно повторил майор, затягиваясь сигаретой. - Только что же еще прикажешь думать? Девчонка, у которой не было ни врагов, ни денег, ни информации... ничего не было, кроме скрипки!., вся истыкана обыкновенной отверткой. Сорок три дырки, между прочим. Кто это, по-твоему, мог сделать, если не псих?

- Значит, мотива нет? - задумчиво переспросил Ипатьев.

Гранкин покряхтел, ерзая в кресле, и с неохотой уточнил:

- Видимого мотива. Пока...

- Вот это уже разговор, - удовлетворенно подхватил Ипатьев. - Работай, Леша.

- От работы кони дохнут, - проворчал Гранкин, нацеливаясь воткнуть окурок в цветочный горшок С пыльной засохшей бегонией. Ипатьев быстро подвинул к нему пепельницу, и майор, пожав плечами, с силой ввинтил бычок в оловянное дно.

- Но ты же не конь, - сказал ему следователь. - А будешь ваньку валять, применю к тебе твой любимый Ипатьевский метод.

- И снова луна осветила тот старый заброшенный двор, - гнусаво затянул Гранкина, - где над женою и сыном рыдает отец-прокурор... Слушай, отец-прокурор, у тебя водки нет?

- В десять утра? Господь с тобой!

- Это "да" или "нет"? - с затаенной надеждой спросил майор.

- Это "нет", - ответил Ипатьев. - Мне работать надо.., и тебе, между прочим, тоже.

- Ну, и подавись своей водкой, - печально сказал Гранкин и встал. - А я поеду в казино. Может, там нальют.., бурбону какого-нибудь.

***

Казино "Старое Колесо" располагалось на оживленной улице недалеко от Нового Арбата и в этот утренний час имело сонный, совершенно заброшенный вид. Только толкнувшись в запертую дверь, майор Гранкин сообразил, что в половине одиннадцатого утра подобные заведения обычно не функционируют. Майор пробормотал невнятное ругательство и прижался лицом к зарешеченному окошечку в тяжелой дубовой двери, пытаясь сквозь разноцветные стекла витража разглядеть вестибюль. Там царил полумрак, в котором смутно угадывались какие-то нечеткие очертания, и майор на всякий случай постучал в дверь, уже понимая, что приехал напрасно. Вопреки ожиданиям, за дверью что-то щелкнуло, и окошечко вдруг распахнулось.

Из-за витой узорчатой решетки на майора глянуло скуластое, изрытое мелкими оспинами и напрочь лишенное каких бы то ни было эмоций лицо. Оно было загорелым, гладко выбритым и очень мускулистым, если можно так сказать о лице. Наметанный глаз майора без труда различил лежавшую на этом лице печать профессионализма, а когда обладатель лица заговорил, майор окончательно убедился в том, что не ошибся: разговаривая, охранник каким-то образом умудрялся вообще не двигать губами. Они у него были тонкие, но твердо очерченные, да и вся его физиономия в целом производила впечатление твердости, словно все ее черты с сильным нажимом обвели карандашом или вырубили из очень твердого, неподатливого материала.

- Казино закрыто, - не двигая губами, но вполне внятно и даже довольно вежливо сказал охранник. - Приходите вечером.

Майор между делом подумал, что благотворное влияние цивилизации, хотя и очень медленно, но распространяется все-таки по бескрайним просторам Среднерусской возвышенности: несколько лет назад сказанная охранником фраза звучала бы совсем по-другому. Тогда в этом окошечке наверняка торчало бы самодовольное рыло, похожее на свиной окорок, и сказало бы оно что-нибудь наподобие "вали отсюда, козел", а то и выразилось бы похлеще. Впрочем, майор понимал, что форма в данном случае мало влияет на суть, и потому молча прижал к решетке служебное удостоверение в развернутом виде.

Выражение мускулистого лица по ту сторону решетки не изменилось, но дверь распахнулась, впуская майора.