Отражения

— Это долгая история, но если не углубляться, то всё выглядит так: Древние называли себя владельцами Земли и утверждали, что Зло было первым во Вселенной, — ответил Ермолай. — Поэтому последователи Древних, тёмные колдуны, так себя и назвали — Первородными. В честь греха.

— Зло лежало в основе мироздания? — изумился Амон.

— Нужно ли напоминать, что это не моё утверждение? — поинтересовался Машина.

— Нет, не нужно, — после паузы ответил Кирилл. И тут же осведомился: — Ты в это веришь?

— Я не хочу в это верить, — поморщился Покрышкин. — Мне неприятно предполагать, что Зло способно что-то породить, тем более — Вселенную.

— Почему?

— Потому что тогда Вселенная обречена.

— А так?

— А так — есть надежда.

За разговором они преодолели коридор и оказались…

— Чёрт, — пробормотал Амон. — Не верю своим глазам.

— Ты просто не помнишь.

— Но всё равно не верю…

Обширный подземный холл у лифта производил впечатление, но место, где они оказались сейчас, поражало воображение. «Подвал» под Хитровской площадью оказался двухэтажным, с широкими коридорами, в которых без труда разъезжались «Газели», и освещался уличными фонарями. Город под городом. И не пустынный — живой, и хоть люди не толкались, как в метро, их было довольно много. Почти все лавки открыты, купцы нахваливают товар, кто-то отдыхает на скамейках, ковыряясь в мобильном телефоне, кто-то спит, приткнувшись к афишной тумбе, кто-то продаёт себя — между витринами лавок виднеются вывески: «Апартаменты», сотрудницы и сотрудники которых демонстрируют себя во всех позах. А из окон второго этажа долетают стоны… Столики трактиров вынесены на «улицу», между ними бродят фокусники и музыканты.

Однако снаружи Машина не задержался, завёл приятеля в трактир «Каторга», оглядел зал — на взгляд Кирилла, тесный, тёмный и прокуренный, — и выбрал дальний столик, по-татарски низенький, с набросанными вокруг подушками.

— Кальян или грибы? — молоденький половой дождался, когда мужчины разуются, и небрежно бросил на столик заляпанную книжечку меню.

Половой был одет в серую тюремную робу, не по росту длинную, и грязные холщовые штаны. И всё. Лицо чумазое, на руках цыпки, ноги босые.

— Не холодно? — осведомился Амон, кивнув на ступни пацана.

— Он не чувствует, — спокойно ответил Ермолай, раскрывая меню. И, не дожидаясь следующего вопроса, пояснил: — Мёртвый.

— Поднятый, — уточнил половой. И показал Амону татуировку на шее: — Ты слепой?

— Я новенький.

— А я — собственность трактира.

Кирилл покосился на спутника, но тот с таким интересом изучал меню, что отвлекать его Амон не рискнул и продолжил расспросы:

— Чем ты отличаешься от просто мёртвого? Тем, что ходишь?

— Тем, что соображаю.

— Те, которые мёртвые мёртвые — совсем идиоты, — добавил Машина. — А мёртвые поднятые вполне разумны. Только ни черта не чувствуют.

— Говорят, если часто поминать чёрта, можно призвать Молоха, — доверительно сообщил половой.

— Не удивлюсь, если он у вас часто бывает, — пробубнил Амон. — В такой-то грязи…

— Не будь привередливым, — улыбнулся Ермолай. — «Каторга» — весьма приличное заведение.

— Никаких тараканов, — кивнул мёртвый мальчишка. И уточнил: — В супе.

— А рядом?

— Тоже нет, — округлил глаза половой. — Их крысы пожрали.

Кирилл повернулся к рыжему:

— Здесь действительно можно есть?

— Если знать, что заказывать.

— Могут плюнуть в суп?

— Обычно мы себе такого не позволяем, но я могу попросить повара… — протянул мальчишка.

— Заткнись! — не выдержал Амон.

— Некоторые ингредиенты могут тебе не понравиться, поэтому в первое время не забывай уточнять, из чего приготовлено блюдо, — хмыкнул рыжий.

— Например?

— Например, у некоторых змеевидов резкий привкус. На любителя.

Через пару мгновений Кирилл понял, что «змеевид» — это не то же самое, что змея, сглотнул и предложил:

— Ты закажи.

Машина улыбнулся, захлопнул меню и метнул его в мальчишку. Тот поймал «снаряд» на лету, перевернул и расположил сверху записную книжку:

— Слушаю!

— Два больших тухлых пива и тарелку креветок.

— Прекрасный выбор! — сообщив это, половой исчез с такой скоростью, что Кирилл не успел осведомиться насчёт «тухлого» пива. В смысле, сможет ли он его пить. В смысле…

«В конце концов, я сам поручил себя заботам Покрышкина!»

— На самом деле оно называется «Тухлое семи повешенных», — сообщил Машина, словно прочитав мысли приятеля. — Варит его Жиза Акрополь, и знатоки особенно ценят нотку можжевелового гриба во втором послевкусии.

— Попробуем…

— А куда тебе деваться? — Ермолай побарабанил пальцами по липкой столешнице и предложил: — Спрашивай.

— О чём? — растерялся Кирилл.

— О чём угодно, — пожал плечами Покрышкин. — Нам ведь нужно познакомиться. Так что давай искренне спрашивать и так же отвечать.

— Гм-м… — протянул Амон, мысленно согласившись с рыжим: лучшего способа узнать друг друга, как с помощью прямых вопросов и честных ответов, ещё не придумано. А в следующий миг понял, с чего нужно начать: — Что за майка?

И кивнул на грязно-серую футболку Ермолая, украшенную на груди странными цифрами.

И понял, что угадал.

— Ты серьёзно? — изумился Машина. — Это твой первый вопрос?

— Чем он хуже других?