Отряд

– Внимание, здесь Черчилль,– раздалось в наушнике. – В жилом секторе каратели шмонают горожан. Из домов таскают вещи и грузят в машины. Вижу два трупа в гражданской одежде.

– Здесь Бор. Принято. Всех касается. Здесь орудует банда нациков. Действуйте жёстко и поменьше соплей с мародёрами и убийцами. Смерть – самое малое, что они заслужили.

Не успел я дойти до точки кипения после сообщения Черчилля, как его слова подтвердились во дворе ближайшей пятиэтажки.

– Стоп, Дитрих. А, ну-ка пошли разберёмся. Рокки, прикроешь.

За углом в скверике на скамейке трое человекообразных мерзавцев насиловали женщину. Неподалёку лежало тело ребёнка лет пяти. Из ближайшего подъезда доносились крики. Грохнул выстрел.

Не говоря ни слова, я с разбега врезал ногой в морду насильнику и со всей силы наотмашь рубанул по шее ребром ладони. Он упал, задёргался и захрипел. После таких ударов не живут. Дитрих выдернул нож из затылка другого и вогнал клинок под подбородок третьему.Глаза Дитриха сузились, рот сжался, лоб перечеркнули вертикальные складки. И только сейчас я до конца понял, почему он оказался в нашем отряде. Не преведи бог, кому-то попасть под его горячую руку. Женщина продолжала лежать, спрятав лицо в ладонях. Я поспешно одёрнул её платье, и мы бросились к дому.

Не успели добежать до ближайшего подъезда, как за углом коротко рыкнул наш пулемёт, потом ещё пару раз. Ворвавшись внутрь, сразу же на лестнице первого этажа мы нос к носу столкнулись с мародёрами, которые, воровато оглядываясь и ругаясь, тащили большой телевизор, компьютер и какие-то сумки. Я успел сделать два выстрела из пистолета и на лету подхватил падающий телевизор. Других уложил Дитрих, но комп не поймал, и тот, брызнув осколками, покатился по ступенькам.

Откуда-то с этажей раздался истошный вопль, заставивший нас рвануть вверх по лестнице. Второй этаж. Из-за закрытых дверей ни звука. На третьем этаже через распахнутую настежь дверь Дитрих заскочил в квартиру, из которой доносился детский крик. Я следом. Над телом молодой женщины плакала девочка. В разорённой квартире кроме них никого. Мы метнулись на следующий этаж. В квартире налево через висящую на одной петле дверь виднелась убогая обстановка. Тишина. А из другой, напротив, доносился шум.

В гостиной на диване гордо сидел седой старик и равнодушно смотрел в окно. С двух сторон, прижавшись к нему, тихонько скулили мальчик и девочка лет десяти. В комнатах деловито шуровали четверо мародёров, подтаскивая вещи к дверям. Четыре выстрела слились в один, и все мерзавцы рухнули замертво. Девчонка взвизгнула и замерла, а дед крякнул и встал. В его холодных суровых глазах читался и вопрос, и виделся на него ответ.

– Извини, отец, что не смогли защитить раньше. Только сейчас в город вошли.

Он, молча, подошёл, внимательно и остро взглянул прямо в глаза, кивнул головой, вернулся к детям и начал их успокаивать.

До верхних этажей бандиты не успели добраться, и мы сбежали по лестнице вниз. Во дворе Рокки стрелял из автомата в сторону соседнего дома, и не поворачиваясь, как всегда, коротко бросил:

– С десяток гадов жителей грабят. Четверых завалил. Вон за углом валяются.

Хмурый и сосредоточенный Дитрих побежал туда, я за ним. По голове и плечам защёлкали пули. Вражины встревожились, но удрать не успели. С началом перестрелки они засели меж гаражей, рядом с которыми стояла их машина, набитая разной добычей. Не сговариваясь, мы бросили гранаты и затем в упор добили подранков. У последнего живого я спросил сколько их здесь. В этом квартале – двадцать шесть на трёх машинах, а всего, как он сказал, «на охоту» по жребию вышла вся их рота. Так. Четверых застрелил Рокки, здесь валяются одиннадцать, остальных мы прикончили раньше. Чисто.

У соседней пятиэтажки грохнул взрыв гранаты, и вспыхнула перестрелка. Не успели мы сделать и пары шагов, как из-за угла показались Док и Марк:

– Две машины, пятнадцать гадов. Мирных жителей грабили,– шумно дыша проговорил Марк и увидел трупы мародёров.–Что, и здесь тоже? Твари. Сколько же их?

– Во всяком случае, на сорок одного меньше, – ответил я, забираясь в машину.

Вскорестихли звуки перестрелки и на соседней улице. Мужиков и меня в том числе было трудно потрясти и сбить с толку, но сейчас на наших глазах произошло чудовищное злодеяние, напрочь выбившее нас из колеи. Лично у меня было странное и противное состояние: с одной стороны, будто пыльным мешком отмудохали, с другой, всё внутри буквально клокотало от бешенства. Я по инерции командовал и отдавал приказы, а из сознания никак не мог прогнать образы убитых мародёрами в стариков, детей и изнасилованных женщин.