Отряд (СИ)

– Как всё быстро меняется, Тимофей Васильевич, – усмехнулся генерал и разгладил усы. – Совсем недавно Вы просили меня взять вас и доктора к себе в отряд, теперь и сами уходите, и Павла Васильевича с собой забрать хотите. А я такой отличной работы лазарета в полевых условиях ещё ни разу не видел. И заслуга в этом принадлежит господину Бутягину.

– Павел Карлович, я понимаю, что за то время, что мы доберёмся отсюда до столицы или Ливадии, вопрос с заболеванием Государя и членов его семьи, вернее всего, решится, – я сделал паузу. – Но, почему бы не подстраховаться. Вы же знаете, как это новое лекарство замечательно действует при воспалениях и инфекциях.

– Я же не возражаю. Просто, сожалею, что два таких замечательных специалиста покинут мой отряд. Признаться, я был бы рад, если бы Вы продолжали оставаться офицером моего штаба сейчас и в последующем. Но… - Ренненкампф замолчал, теребя ус. – Что теперь говорить?! Вас ждёт Его императорское высочество! Так что, пользуясь случаем, Вы там, Тимофей Васильевич, расскажите Наследнику престола о действиях нашего отряда.

– Хорошо зная Его императорское высочество, могу Вас заверить, Павел Карлович, что он обязательно поинтересуется событиями в Китае, и я обязательно расскажу о стремительном и сокрушающем всех и вся на своём пути отряде генерала Ренненкампфа, разгромившего войска двух генерал-губернаторов китайских провинций.

Генерал расцвёл, а я в который раз убедился, как же в этом мире все хотят отметиться перед царским семейством. Но, произнося эти слова, я нисколько не кривил душой. Поход отряда Ренненкампфа по своей результативности и эффективности достоин, войти в историю военного искусства.

Разговор с Ренненкампфом закончился тем, что Павел Карлович расщедрился выделить в моё с Бутягиным сопровождение полусотню казаков до встречи с отрядом генерала Сахарова. Я же с разрешения генерала направился к дворцу дзяньдзюня Чана, чтобы попрощаться и с ним, и с сестрой.

Как не странно, но допустили меня к генерал-губернатору практически моментально, а войдя в комнату, где Чан Шунь меня дожидался, я ещё раз убедился в том, что система прослушивания и, судя по всему, и подглядывания в помещениях дворцового комплекса Гиринского дзяньдзюня пребывала на небывалой высоте.

– Тимофей, я рад, что Ваша дальнейшая служба продолжится в тени Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича и Великого Князя Николая Александровича, – эти торжественные слова прозвучали из уст Чана вместо приветствия.

– Я ещё не знаю, где и кем я буду служить, – несколько резко ответил я, удивлённый такой осведомлённостью губернатора.

– Если офицеру приходит послание от принца со словами: «Ты нужен. Срочно приезжай». Значит, служить ему в ближайшем круге будущего Российского императора, – тоном наставника произнёс мой новый родственник.

Я же слушая его, прикидывал, каким образом могли узнать текст депеши. В слух ни я, ни Ренненкампф пять слов телеграммы не озвучивали. Получалось, что подглядывали откуда-то сверху. Надо будет генерала предупредить.

– Не могу этого утверждать, но всё возможно, – после небольшой паузы произнёс я.

– Тимофей, у меня одна просьба и одно предложение к тебе.

– Внимательно слушаю.

– Предложение заключается в следующем. Я выделю полуэскадрон, который совместно с полусотней казаков проводит тебя до Хуньчуня, где стоит отряд генерала Айгустова, а оттуда ты быстро доберешься до Никольск-Уссурийского или Владивостока. Дальше на поезде до Хабаровска. Неделю выиграешь, от маршрута через Харбин, если не больше, – Чан Шунь замолчал.

– Спасибо, так будет, действительно, быстрее, – с благодарностью ответил я.

«Тем более на этом маршруте с Гродековым я смогу по телеграфу связаться через три-четыре дня из Хуньчуня или ещё через сутки из урочища Новокиевское, где располагается пограничный комиссар Южно-Уссурийского края. А там Николай Иванович подскажет, как мне быстрее добраться до цесаревича», – это я уже продумал про себя.

– А какая просьба, господин генерал-губернатор?

– Хотел бы сказать, что не губернатор, а Шунь, но просьба к тебе, от губернатора, а не от родственника. Давай, пройдём в соседнюю комнату.

Зайдя следом за Чаном в небольшое помещение, я увидел разложенные на столах, как я понял подарки. И не ошибся. Гиринский дзяньдзюнь от своего имени посылал подарки для российского Государя и членов его семьи. Для мужчин на столах лежали мечи Дао, рукояти и ножны которых были отделанных золотом и драгоценными камнями. Для женщин припасены китайские веера, представляющие собой произведение искусства, шкатулки с драгоценностями. Но основная просьба состояла в передаче Александру III послания, запечатанного в непромокаемый тубус, запечатанный сургучом с оттисками личной печати Чан Шуня. Что в послании дзяньдзюнь мне не сказал. Ну и ладно! Как говориться: «Меньше знаешь, крепче спишь».