Отряд (СИ)

По поводу моего морского круиза, чтоб ему пусто было, Беневский обрадовал. Судно выходит в плавание послезавтра. Военное ведомство оплатило мне каюту первого класса, плюс неплохие командировочные, да и жалование я не получал больше трёх месяцев. Так что финансовый вопрос моей поездки был решён даже без посещения банка. Хотя и в нём смысле не было. Генерал-губернатор Чан Шунь отвалил пару мешочков с золотом своему новому родственнику. Как сказал он: «Чтобы не испытывать нужды в столь долгом путешествии».

С Бутягиным решили, что он, отдав мне остатки пенициллина, вернётся в Томск и со всеми документами по лекарству и его производства приедет в столицу, где мы и встретимся. На эти действия отдал Павлу Васильевичу один из мешочков Чана. Как оказалось, в нём было сто золотых русских червонцев. Во втором такая же сумма.

На следующий день Павел Васильевич убыл в Хабаровск. Перед самым отправлением поезда он вспомнил о «Зеркале или пробе Марша» – известной в химии качественной реакции на мышьяк. Английский химик Джеймс Марша опубликовал информацию о данной пробе в одна тысяча восемьсот тридцать шестом году. До открытия этой пробы, триоксид мышьяка был распространённым средством отравителей, вследствие трудности его обнаружения существовавшими тогда методами.

Вот и получилось, что Павел Васильевич спокойно уехал, а у меня «заболела» голова, как эту информацию довести до… А до кого доводить, прикажите? До больного императора, лечащих врачей, до цесаревича Николая? И в какой форме? Отправить телеграмму Николаю: «Срочно проведите у больных пробу Марша. Аленин-Зейский». Вот цесаревич охренеет.

Делать нечего пошел к Беневскому. Аркадий Семёнович долго раздумывал над полученной от меня информацией.

– О-хо-хо, Тимофей Васильевич, второй раз толкаете меня в авантюру. Ну, как говориться, или грудь в крестах, или голова в кустах. Кому телеграмму давать будем и куда? – произнёс генерал с таким видом, будто собирается прыгнуть в прорубь.

– Ваше превосходительство, думаю на имя цесаревича Николая Александровича, а текст: «Есть подозрение на отравление августейшей семьи триоксидом мышьяка. Необходимо провести пробу Марша». И наши подписи, – произнёс я, ловя себя на мысли, что состояние такое, что хоть в омут головой.

Беневский записал всё на листке, а потом вызвал адъютанта и отдал ему приказ отправить депешу.

– Да… - начал генерал и замолчал. После продолжительной паузы продолжил. – Вы, Тимофей Васильевич, если что за меня слово потом замолвите. В отставку уходить не хочется.

– Ваше превосходительство… - начал я, но Беневский меня перебил.

– Дело сделано, Тимофей Васильевич, и будет то, что будет. Кстати, Вы ничего не хотите сказать о своих отношениях с моей дочерью?

– Аркадий Семёнович, я в Благовещенске признался Марии Аркадьевне в своих чувствах. Она попросила подождать с ответом до того момента, пока не разберётся в своём отношении ко мне, но обещала ждать из похода. Я не стал просить руки вашей дочери только потому, чтобы не попасть в ситуацию, когда жених и родители невесты согласны, но осталось уговорить саму невесту, – плюнув на всё, твёрдо произнёс я.

Беневский выслушав меня, промолчал несколько секунд, а потом захохотал.

– Узнаю свою дочку, – сдерживая смех и вытирая глаза платком, произнёс он. – Считайте, что родители согласны. Уговаривайте невесту.

Генерал снова рассмеялся.

«Смешно ему, а я выгляжу дурак дураком. С другой стороны согласие родителей получено. Вот это я попал. Без меня, меня женили. Но и Бог с ним», – подумал я.

Закончился разговор с моим возможным тестем тем, что меня нагрузили обещанием захватить ещё кое-какие вещи для любимой доченьки с дальнейшей передачей. Мало мне подарков от Чан Шуня. Но не мне всё это тащить.

После посещения Беневского, стал готовиться к длительному морскому путешествию. Накупил побольше бумаги, а также приобрёл шестнадцать томов «Свода законов Российской империи». Дорога дальняя и долгая, надо будет прикинуть расклад сил семейства Романовых и прочих лиц, имеющих вес в государстве в законодательной и исполнительной ветвях власти. Да и статьи закона по некоторым вопросам вспомнить надо бы.

Встретился с капитаном парохода, от которого узнал, что «Херсон» пойдёт в Одессу практически без груза и пассажиров. С учётом этого планируется только три короткие бункеровки углём в Сингапуре, Коломбо и Порт-Саиде, и капитан рассчитывает дойти до Одессы за рекордные тридцать пять суток, а то и быстрее. После этого разговора я понял, почему Гродеков приказал следовать морским путём, а не по суше. Там бы при самом хорошем раскладе, даже используя почтовых от Сретенска до Байкала, я добрался бы до Москвы суток за сорок пять, но, вернее всего, ещё дольше. А потом либо в столицу, либо в Ливадию.

Плавание шло в моих раздумьях над вопросами: «Кому выгодно?» и «Что делать?». Если взять предположение, что царскую семью пытались отравить, то на первый вопрос, как я и говорил Беневскому, можно было дать множество ответов. Честно говоря, в русский след не хотелось верить, тем не менее, и исключать его нельзя.