Отрок. Внук сотника

– Темнеет уже, – Яков кивнул на солнце, почти касающееся нижним краем горизонта. – Но попробую. Где искать-то?

– Пошли, покажу. Остальным идти сзади, чтоб следы не затаптывать.

Очень хотелось плюнуть на все и улечься на травку, но Мишка пересилил себя и повел отряд в глубь леса. Приметное место почему-то долго не находилось, и Мишка уже решил было, что промахнулся, но потом сообразил, что из-за усталости пройденное расстояние кажется большим, чем на самом деле. Наконец дошли. Никакого особого следопытского мастерства и не требовалось – земля была буквально перепахана копытами Рыжухи. Мишка уселся на землю и распорядился:

– Яша, берешь командование на себя. Посмотри сначала у тех вон кустов, потом у вон того вяза…

– Это ясень, господин старш…

– Да хоть бы и береза! Посмотришь у того дерева. Потом скажешь, куда нам дальше двигаться. Остальным не мешать Якову, делать то, что он скажет!

Мишка откинулся на спину и закрыл глаза.

«Приперся, дурак… А если бы здесь засада была? Стрелять умеют только Демка с Роськой, а остальные самострел держат, как мартышка скрипку. Нет, всё я сделал правильно. Эти – в маскхалатах – знают, что здесь воинское поселение, значит, если я смылся, то сюда могли прийти очень серьезные дяди с очень острым железом. А их осталось трое, в лучшем случае четверо, но один или двое раненые. Нет, никаких засад! Будут уходить, но если придется тащить раненых, то уходить медленно. До темноты надо определить хотя бы направление их отхода…

Но как-то они меня неквалифицированно взять пытались. Или убить? Даже не понять, что именно им было надо – ни то ни се. А дед говорил, что выучены так, как нигде не учат. Две разные „диверсионно-разведывательные группы“? Глупость. Опять же, „спецсредства“ – точно так же, как „люди в белом“, что-то в глаза лошади бросают. Такое ощущение, что „спецсредства“ оказались в руках у новобранцев, только один действовал вполне профессионально – вычислил мое укрытие, незаметно и бесшумно подобрался, ушел от выстрела. Вообще-то не я его, а он меня грохнуть должен был – просто не повезло. Один опытный боец в сопровождении „салаг“? Странно, так вроде бы не бывает…»

Мишка вздрогнул от прикосновения к лицу чего-то влажного, открыл глаза и увидел стоящую возле него на коленях Юльку, обтирающую ему лицо смоченной чем-то тряпицей.

– Ты-то чего сюда?..

– Молчи! Куда тебя такого отпускать? Голодный, побитый, напуганный…

– Это я-то напуганный?!

– Нет, я! На-ка попей, – Юлька сунула Мишке в руку баклажку с каким-то травяным настоем. – Пей, пей, поможет.

Уговаривать Мишку не пришлось, сильнейшую жажду он ощутил еще на опушке леса, когда закончился бег.

– А теперь поешь, – из развернутой тряпицы появилась вареная репка и кусок жареной рыбы. – Что под руку попалось, то и схватила, больно шустро бегаете, еле успела заметить, в каком месте в лес свернули.

«Господи, ну до чего ж золотая девка: обо всем подумала, все успела…»

– Спасибо, Юленька… Умница ты моя…

Юлька на секунду смутилась от столь непривычного обращения, но тут же ощетинилась:

– Вот еще – твоя! Размечтался! – помолчала и ворчливо добавила: – Ешь давай. Повезло тебе: рубаху разрезали, а до тела не достали…

Наступило неловкое молчание. Мишке хотелось сказать ей еще что-нибудь ласковое, а Юлька наверняка была бы рада это услышать. Но Мишка молчал, как будто ему действительно было четырнадцать лет и не было в его долгой прошлой жизни девушек и женщин…

Паузу прервал подошедший Митька. И так, словно был не мальчишкой, а бывалым воином, обратился сначала не к старшине, а к лекарке, появлению которой вроде бы совсем и не удивился:

– Ну как он?

– Побитый, но ничего страшного, домой его надо, чтоб отдохнул.

– Идти сможет?

– Если недалеко.