Отрок. Внук сотника

«Блин! Разговаривают, как будто меня тут и нет! Безобразие… Ага, сэр Майкл! Добавьте еще: „Распустились тут без меня!“ Можно также и: „Вы меня не знаете, вы меня еще узнаете!“, „Здесь вам не тут!“ и другие бессмертные афоризмы начальствующих идиотов».

– Десятник Дмитрий!.. Гм… Докладывай: что нашли?

– Там, – Митька указал на кусты, – один убитый, в спине твой болт. Рядом лежал раненый. Тяжело – крови натекло много. По следам видно, что его перевязали и утащили. Там же еще и вот, – Митька протянул вымазанный в крови кинжал. – Твой? Под трупом был.

– Мой, – Мишка забрал кинжал, машинально попытался обтереть его о траву, но кровь уже запеклась. – Дальше что?

– Там, – Митька ткнул пальцем в сторону то ли вяза, то ли ясеня, – еще один убитый – жилы на шее перехвачены…

– Там еще самострел и второй кинжал должен быть, – перебил Мишка.

– Нету, – отрицательно помотал головой Дмитрий. – Наверно, забрали. Зато рядом седло с оборванной подпругой, а на коре кровь и лошадиная шерсть. Рыжуха что, об дерево ударилась?

– Угу, я тогда и слетел. Еще что нашли?

– Лошадиный след уходит вон туда, – Митька снова махнул рукой, указывая направление, – а людской – к реке. Куда пойдем?

– По людскому следу. Помоги-ка подняться.

Тело протестовало против любого движения, как демократ против милицейского произвола, Мишка с трудом сдержал стон, но все-таки поднялся и сделал несколько шагов. Дмитрий, не дожидаясь команды, приказал отряду растянуться цепью, и все двинулись вслед Якову. Через пару десятков шагов начали находиться стрелы, выпущенные «людьми в зеленом».

«Не стали собирать, значит, торопились. Вдвоем тащат тяжелораненого, быстро идти не смогут, а в темноте остановятся: по ночному лесу с такой ношей не пойдешь. Есть шанс догнать

… но не сейчас, а с утра. Дед наверняка разрешит, даже поможет – его эти „носители маскхалатов“ еще в марте сильно заинтересовали. С утра организует погоню».

След вывел к реке. Митька покрутил головой, поглядывая то вверх, то вниз по течению, ничего не заметил и обернулся к Мишке:

– Лодка у них была, что ли?

– Нет, Мить, здесь брод. Вот от этого камня и до такого же на том берегу. Видишь?

– Вижу, но в воду нам лезть нельзя. Если они с той стороны затаились, подождут, пока мы на середину выберемся, и перестреляют, как уток. Если бы днем да ребята стрелять умели бы… А так – они там за кустами, да еще в одежках этих. Мы их даже и не разглядим.

Митька был кругом прав, приходилось соглашаться, как бы обидно ни было. К тому же Мишка чувствовал, что боец из него сейчас никакой. И не только боец, но и просто ходок.

«Через лес – метров триста пятьдесят – четыреста, да до дому с полкилометра. Больше тысячи шагов… Эх, где вы, трамвайчики питерские?»

– Мить, устал я что-то. Пойду потихоньку, а ты прикажи носилки какие-нибудь соорудить или волокуши – убитых в село дотащить надо.

– Сделаем. Фома, Иоанн! Сопровождать господина старшину! Ребята гаркнули хором:

– Слушаюсь, господин десятник! Митька поискал глазами лекарку.

– Юлия, ты тоже со старшиной ступай.

– Ага! Господин десятник, – Юлька оставалась Юлькой – не съязвить не могла. – А я-то с вами покойников таскать собралась! Что ж поделаешь – не судьба.

Мишка думал, что Дмитрий ответит какой-нибудь резкостью или просто проигнорирует девчоночий треп, но вдруг, к своему изумлению, впервые за все время знакомства увидел на его лице улыбку. Перехватив Мишкин взгляд, Дмитрий мгновенно улыбку с лица согнал, но зачем-то посчитал нужным пояснить:

– У меня сестренка такая же была, не язык – жало, а сама добрая…

«Блин! Сестренка! Он же первый раз своего щенка где-то оставил! Ну и правильно, не тащить же с собой по тревоге. Но отмякает душой парень! Вот уже и улыбаться стал…»

Юлька, видимо тоже что-то такое почувствовав, никак комментировать Митькины слова не стала. С ее характером, это был верх деликатности.

– Ну ладно, Мить, я пошел.

– Давай. Старшие стрелки! Филипп, твоей пятерке – тот покойник, что у дерева, тебе, Ахрамей, – тот, что в кустах…