Отщепенец

В голосфере объявились веснушки и вздернутый нос Седрика Норландера. Приятное возбуждение, машинально отметил Гюнтер. Все признаки налицо, никакой эмпатии не нужно.

— Привет.

Ответ получился невнятным, с набитым-то ртом.

— Ты как там?

— Нормально. Отдыхаю.

Ничего нормального Гюнтер в своём положении не находил. Но жаловаться Седрику на жизнь? Нет, лучше ложь.

— А я сегодня погиб, — радостно доложил Седрик. — Два раза.

И уточнил:

— Героически. Смертью храбрых.

— Галактику спас?

— Спрашиваешь!

— Поздравляю. С меня венок.

— Тренировки полным ходом! У вояк имитаторы — закачаешься! Пять минут, и вообще забываешь, что ты не в космосе!

— У вояк? — счёл нужным переспросить Гюнтер.

— Ага! Центр переподготовки ВКС, или что-то в этом роде. Синхрон, резонанс, коллективный эмо-импульс… Импульсы слишком расходные, будем пробовать градиентную накачку фона — так нас на дольше хватит. Вояки аварийными ситуациями задолбали. Круть! Атака фагов, сбой реактора, отказ систем. Разгерметизация, невесомость, экстренная эвакуация… Я тебе уже говорил, что погиб?

— Говорил. Два раза.

Чистый, как спирт, восторг Седрика хлестал из сферы, хотя Гюнтеру было прекрасно известно: эмо-волны через коммуникатор не передаются. По странной случайности кавалер Сандерсон знал, кем работает Норландер: Т-психолог при молодёжной сборной Ларгитаса по хоккею с шайбой. Настрой на победу, дух коллективной игры, позитивные мотивации, снятие стресса от поражений… Профессиональная деформация, угрюмо думал Гюнтер, разглядывая увлечённо жестикулирующего Седрика. Уволиться, что ли? Устроиться психологом в сборную по вольной борьбе…

— Хотел бы я быть с вами… — пробормотал он.

— Да ладно тебе! Нам сказали, ты в этом деле вообще главный!

— Я? В каком это деле я главный?!

— В проекте «Кольцо»! Мы всей командой на тебя работаем!

— На меня? Каким образом?!

— А это уж тебе виднее! Не парься, Гюнни! Я же понимаю: секретность, все дела. Если нельзя, ты помалкивай. Никаких обид! Потом, когда всё закончится… Ну, если разрешат…

Взгляд Седрика сместился ниже. Куда он смотрит? Чёрт! Похоже, вазочка с икрой попала в поле зрения новопреставленного спасителя Ойкумены. Икра окончательно убедила Норландера, кто тут главный.

— Извини, меня зовут, — Седрик отвернулся, кивнул собеседнику-невидимке. — Разбор полётов, головомойка. Всё, я побежал!

Сфера погасла.

Без всякого аппетита Гюнтер взялся за надкушенный тост, желая подсластить, вернее, подсолить горечь разговора. Увы, сегодня фортуна не была расположена к кавалеру Сандерсону: дверной звонок пришёл на смену уникому. «Тиран пожаловал, — решил Гюнтер. — Не пустить из вредности? Всё равно войдёт, у него код от двери есть. Может, хоть зло на нём сорву?» Пульт управления лежал под рукой. Гюнтер коснулся сенсора, отпирающего замо́к:

— Входите.

В дверном проёме полыхал закат. На его фоне замерла фигура — силуэт цвета летней ночи. Нет, не Тиран. Слишком стройная, слишком хрупкая… Дверь мягко закрылась, отсекая закат, свет упал на смуглое, с тонкими чертами, лицо молодой брамайни.

— Мирра?! — задохнулся Гюнтер.

Встреча, что случилась семь лет назад. Энграмма этой встречи, извлеченная сегодня доктором Йохансоном. Любовь и насилие, насилие и любовь. В памяти остались рубцы, и они саднили.

— Если хочешь, красавчик, зови меня Миррой.

Лукавая улыбка на губах. Шелест струящегося шёлка. Женщина просто шла, приближалась, делала шаг за шагом, а казалось, что она танцует. Тёмно-синее сари текло по её телу, словно морская вода.

— Кто вы?

— Я? Миранда. Сократим до Мирры?

Имя было не брамайнское, скорее всего, ненастоящее. Это слегка отрезвило Гюнтера:

— Что вы здесь делаете?! Мы на охраняемой территории…

— О, я шпионка! У тебя есть тайны, красавчик?

Брамайни рассмеялась:

— Я люблю тайны!

Она присела на край стола — близко к кавалеру Сандерсону, но в то же время сохраняя дистанцию. Это соблазняло больше, чем объятия.

— Всё в порядке, милый. Меня пригласили.

Брамайни продемонстрировала приколотый к сари золотой значок-пропуск: переплетение литер «W» и «E», такое же, как у Гюнтера.

— Кто пригласил? К кому?

— К тебе, солнышко. Я — твой сюрприз.

С милой непосредственностью Миранда намазала тост маслом с икрой. Откусила, блаженно закатила глаза:

— У тебя есть стиль. И, думается, не только в еде. Я тебе нравлюсь?

— Д-да! — выдохнул честный Гюнтер.

Ещё секунду назад он твёрдо вознамерился выставить Миранду из дома.

— Это хорошо, — оценила Миранда. — Так гораздо проще.

Без малейших видимых усилий она скользнула по гладкой столешнице. Придвинулась вплотную, коснулась пылающей щеки Гюнтера. Отстраниться? Отодвинуть кресло? Вступив в заговор с брамайни, кресло отказалось двигаться наотрез.

— Послушай, Ми…

Тонкий пальчик запечатал ему губы:

— Ми! С этой ноты мы и начнём.

Морская волна стекла с женщины на пол.

Ни в чём себе не отказывать, вспомнил Гюнтер. В конце концов, почему бы и нет? Кто главный в проекте «Кольцо»? Я главный. На кого работает вся команда? На меня работает…

«Я сегодня погиб, — встрял издалека Седрик Норландер. — Два раза».

Иди к чёрту, отмахнулся Гюнтер. Я занят.

III