Отстегните ремни

— Они сказали, что приведут мою маму. У нее, знаешь, голубые такие глаза, в морщинках… Она не выдержит, у нее сердце… Я бы не выдержала… — Мой голос начал как-то нелепо прыгать. — Макс! Я тебе не пара! Я — трусливая западная рохля! Истеричка! Изнеженная идиотка! Я не выдержала одной мысли про маму! Совершенно дохлая оказалась, плаксивая, нестойкая… Я тебя предала! Ты сможешь меня простить, Макс? Я еще и тупая к тому же! Я так протянула с зайцем, никак не могла придумать, как на тебя выйти. Я должна была раньше придумать подложить в твой дом зайца! Я приезжала туда! Честное слово! В Веледниково. А там были бандиты! Тебя не было!.. Ты еще что-то успеешь теперь сделать или… уже слишком поздно? Да? Слишком поздно? Скажи честно, ты поэтому такой?

Макс смотрел на меня, как будто не понимая, о чем я. Потом внезапно встал со стула, в два шага преодолел расстояние между нами, сгреб меня в охапку и крепко тряхнул.

— Ты просто сумасшедшая! Что ты несешь?! Истерику быстро прекратить! Ты самый стойкий оловянный солдатик из всех, что я знаю! Ты просто невероятно смело себя вела! Я потрясен! Без денег, документов… Никого толком не зная, одна, чужая в городе, в стране… О каком вообще предательстве ты тут несешь?! Да это я — мудак, что вел себя так глупо. Мне бы сразу догадаться, что вы не у этого ублюдка, и искать вас получше, а не бухать тут до потери пульса! А ты… Ты сделала больше, чем кто-то когда-либо для меня делал в жизни! Да я бы тебя вот так держал, и никуда от себя больше никогда!.. — Макс резко отпустил меня, устало провел рукой по лбу, откинул назад отросшую челку и вздохнул. — Да ладно. К черту!

Я потрясенно молчала. Придвинула стул. Не глядя, села, потянулась к бокалу с вином. Рука заметно дрожала. Черт! Сходя с ума бессонными ночами по чужим квартирам, моля всех на свете богов, ежечасно проверяя электронную почту… не так я представляла себе нашу встречу!

— То есть ты на меня не зол?

— Ты просто не понимаешь… Ты многого не знаешь…

Голос Макса стал совсем хриплым и тихим.

— Что я не знаю? Почему мне кажется, что ты… ну какой-то… другой?.. Ты просто очень устал? Или что-то хуже? Твой бизнес?.. Ты не ответил. Слишком поздно?

— Фигня, — Макс встрепенулся и улыбнулся мне, но улыбка опять вышла грустной. — Прорвемся, солнышко. Еще не через такое прорывались.

Мне страшно захотелось оказаться у него на коленях и изо всех сил его обнять, прижаться и, наконец, осознать, что все уже закончилось, и он рядом, и мне с ним жутко хорошо, но мне почему-то было стыдно делать первое движение, а сам Макс не проявлял никакой инициативы и только пристально смотрел на меня, не моргая, усталыми и серьезными глазами.

— Ты, наверное, очень хочешь спать? — спросила я.

— Нет. У меня много дел, я не собирался сегодня ложиться. И… Я хочу еще побыть с тобой. Я должен тебе объяснить одну вещь. Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Взяв меня за руку, Макс повлек меня куда-то в недра его огромного жилища. Повернув, коридор привел нас в дальнюю часть квартиры, куда я днем не забредала, и уперся в элегантную винтовую лестницу. Откуда-то сверху падал еле заметный свет.

— Иди за мной, — сказал хозяин дома и, ловко забравшись на самый верх, стал нажимать какие-то светящиеся в темноте зеленые кнопки.

Кусок потолка, оказавшись стеклянным, беззвучно отъехал куда-то вбок, и резко пахнуло свежим воздухом. Поднявшись наверх, я поняла, что мы находимся на крыше.

— Тут у нас раньше такой бардак везде стоял, что мне удалось приватизировать чердак и кусочек крыши, — пояснил Макс, проходя вперед к каменному парапету на краю крыши. — Иди сюда, не бойся. Смотри, какая красотища!

Потрясенная неожиданностью, я прошла босиком по плитам, которыми был выложен пол, и встала рядом, облокотившись о еще хранящий дневное солнечное тепло камень невысокой ограды. Глубоко вдохнула сочный воздух летней ночи и посмотрела вниз.

Внизу, отражаясь своими огнями в плавно изгибающейся реке, сколько хватало взгляда, во все стороны простирался огромный город. Внезапно завороженная открывшимся видом, я почти не дышала, и на глаза опять почему-то стали наворачиваться слезы.

— Смотри, какое величие! Какая мощь! — тихо сказал Макс, глядя вдаль.

Я повернулась к нему, и у меня закружилась голова от его близости, от слегка хриплого бархата его голоса, от блестящих глаз, в которых отражались далекие огни. Что-то почувствовав, Макс, не оборачиваясь, накрыл рукой мою ладонь, лежавшую на парапете.

— Ты страшно любишь этот город? — скорее сказала, чем спросила я.

Макс промолчал и чуть сильнее сжал мою руку, и я решилась, наконец, задать так долго мучавший меня вопрос:

— Ты не поедешь со мной в Амстердам?

Едва заметно Макс покачал головой:

— Я не могу.

— Почему?

— Я не могу отсюда уехать.

— Но почему?!

Макс обвел рукой простирающийся под нами город и сказал, не оборачиваясь ко мне, но, продолжая все крепче сжимать мою руку:

— Это моя жизнь. Я не могу все это бросить.