Отстойник

Аруза упала молча и обреченно, словно сломанный цветок, подрубленный под корень равнодушной сенокосилкой, безвольно раскинув руки-листья, переломив при ударе пополам хрупкий стебелек позвоночника. Её тонкое, обмякшее тело дрейфовало к центру озерца лицом вниз вслед за жизнерадостно-желтым кругом.

Пока Катя, рыдая, бежала вниз по спирали дорожек, Руслан догреб до берега. Бедолага вымок до нитки, наглотался воды, но в общем и целом физически был в полном порядке. Мертвую Арузу вытащили на край водоема, сминая посаженные вокруг него лиловые ирисы. Она лежала на спине, чудные рисунки стекали с мокрой головы грязными потеками, широко распахнутые глаза смотрели наивно и доверчиво.

Руслан же, напротив, чувствовал небывалый подъем сил и взрыв эмоции. Так часто случается с людьми, решившимися на отчаянный поступок вроде прыжка с парашютом или с тарзанки и благополучно пережившими приключение. «Вот это круто! Да, мам? Круто было.» Его лихорадило от возбуждения, мальчик жаждал восхищения и похвалы, а мама только плакала и сильно прижимала его голову к груди. В страшной суете, поднявшейся вокруг, Эдуард едва протиснулся к Кате и приобняв ее за плечи прошептал в ухо: «Умница! Какая же ты умница! Так быстро сообразила, как помочь.»

Катя подняла заплаканные глаза и отрицательно покачала головой: «Это не я.»

Духовный Наставник.

Это была катастрофа. Крах столь же оглушительный, как падение в пропасть железнодорожного моста вместе с лязгающим колесами локомотивом и десятком грузовых вагонов. Неважно, что случилось в саду на самом деле, молва уже разнесла слух о происшествии по всему Дому. И, как это обычно бывает, информация, проходя через десятые руки, искажалась до неузнаваемости. И вот уже случайное падение, спровоцированное непредсказуемой реакцией испуганной девушки, превратилось в нападение кровожадных дикарей на мирных обывателей. Дом гудел, как растревоженный улей. Обитатели его не были склонны к бунтам, революциям и самосуду. Необходимость выживания заставляла их придерживаться дисциплины и порядка. Но сейчас люди были сбиты с толку. Разброд и шатания грозили самому существованию Дома.

В этот критический момент помощь и поддержка Духовного Наставника была важна, как никогда. И люди тянулись к ней, словно выводок цыплят к наседке. Обстоятельства сыграли Заре на руку. Чего нельзя было сказать о Стратеге. Зара действовала с упорством и неутомимостью молота для забивания свай и ковала железо, пока было горячо. Девушки-послушницы сбивались с ног, собирая стадо в одно место и время.

Огромный зал для медитаций, расположенный под одним из шести куполов, не пустовал никогда. Люди приходили сюда поодиночке или группами в поисках душевного равновесия и гармонии. Своды этого купола почти не пропускали солнечный свет. Но темным и мрачным он не был. Поверхность купола, как огромное световое панно, никогда не оставалась неизменной. Словно волны по штормовому морю, по ней пробегали разноцветные всполохи то расходясь, будто круги на воде, то набегая друг на друга, точно морской прибой, устремляясь от одного края купола к другому, то хаотично расползаясь юркими змейками. Отчасти эта игра света напоминала полярное сияние, отчасти солнечные блики на воде в погожий ясный день, отчасти отблески горящего костра.

Купол был не единственным источником света. Все пространство внизу было поделено на квадраты симметрично установленными колоннами. Высотой около десяти метров каждая, они напоминали деревья, потому как вверху разветвлялись на множество ветвей, напоминая средиземноморские пинии. Ветви были усеяны гирляндами крупных огоньков. Световые дорожки, бежавшие по ним, не были хаотичными, они подчинялись строго заданному музыкой ритму.

Музыка была повсюду. Тихая, но неумолчная, будто шум морского прибоя, она то накатывала блаженно освежающими мысли волнами, то томительно-усыпляюще топила в себе, растворяя тревоги, мысли и чувства страждущих покоя и гармонии. Она лилась из колонн и без остатка заполняла пространство под куполом, дрожала и вибрировала, словно живой организм.

Сегодня о душевном покое и речи быть не могло. Напряжение, растерянность, смятение, непонимание, страх – все, что угодно, кроме гармонии. Люди собирались группками вокруг послушниц Зары со стажем. Тех, что уже и сами могли лечить душевные раны, а не только благоговейно трепетать в присутствии своей наставницы, как яркие бабочки. И музыка, и свет помогали им в этой работе.