Отступник

– Идори, зачем ты возишься с ним? – позвала совсем молодая девушка-шуай, сидевшая чуть поодаль от основной группы.

Почти девчонка, а сколько надменности. Длинные черные волосы изгнанницы были крепко стянуты в уложенные вокруг головы косы. Широкий нос, узкие глаза, почти незаметные губы.

– Но разве не в этом смысл переговоров? – пожал плечами Идори. – Зачем, по-твоему, я учил этот собачий язык?

Огонь погас. На мужчине не осталось ни одной отметины.

– Это какое-то представление?

– Дрейк, не надо… – начал Раймонд, но девушка уже вытянула руку в сторону «Блудницы», будто пытаясь сжать ее татуированными пальцами.

Кари следила за рийат с затаенным восхищением. Она могла их остановить, но не хотела даже попытаться. Изгнанники ее развлекали, как может развлекать созерцание шторма или пожара.

«Веселая блудница» стояла на посадочной площадке, и никто не подозревал о том, что ей грозит опасность. Ветер меланхолично трепал обвисший баллон. Люди Тео сновали рядом, выполняя ежедневные поручения и не чувствуя никакой угрозы. Девушка-изгнанница напрягла пальцы сильнее, будто хотела выдавить из пустоты сок. Ее лицо побледнело от усилий, глаза поедали корабль.

Я ощутил необычные колебания воздуха, тугую вибрацию сжатых пластов, как при порывах ветра, и закричал, чтобы люди убирались… но было поздно. С отвратительным хрустом наш дирижабль лопнул, сломался, словно хрупкая игрушка из сухих прутьев. Дерево и куски обшивки разлетелись в разные стороны. Материя разорвалась от края до края, выпуская драгоценный газ. Вмиг от воздушного корабля осталась куча обломков. Робер Кре сказал бы, что дьявол сжал «Блудницу» в своих греховных объятиях. Я же слов не нашел.

Все смотрели на результат катастрофы и бегающих в изумлении рабочих Тео. Раймонд ругался, Каин тяжело дышал. Девчонка-одержимая даже не подумала о том, что кхола могут погибнуть.

– Да, мы любим фокусы, ххади, – с акцентом сказала она и осела на землю. – Как тебе такой?

Рийат не могла подняться – ноги подгибались, словно сделанные из мягкого теста. Идори неодобрительно и сухо отчитал ее на языке шуай. Наверное, осуждал плохие манеры. В отличие от шуай, которых я видел прежде, эти были надменны и дики, словно черти.

– Армада уничтожит вас всех, когда доберется сюда. – Разлетающиеся обломки дирижабля не выходили из головы. – Вы слуги дьявола. Пастыри не оставят здесь камня на камне, это я могу вам обещать.

– Если так, ты будешь сожалеть об этом больше всех, инквизитор. – От усталости ее акцент стал сильнее, лицо посерело, как будто она готова была упасть без чувств. – Некому будет научить тебя видеть. Сейет[1], – она повернулась к Кари, – старшие не дадут нам жить так, как мы хотим, а стать целыми не помогут. Армада уже летит сюда, словно туча. Нигде нет покоя. Мы всего лишь хотим городов, в которых будет действовать наш собственный закон…

Идори осторожно закрыл ей рот рукой:

– Сестра расстроена. Ты исполнишь обещание?

– Конечно, – ответила Кари.

И вот тогда я отчетливо увидел, что она врет.

Глава 8

Возвышение терновника

Все вокруг говорили о войне.

Самые спокойные горожане пылко спорили о столкновении армий, тактике и стратегии, неуклюже примеряя на себя личины полководцев. Бесконечные речи об атаке на шуай, глупые и поумнее, неслись из каждого угла. Споры перерастали в драки, несогласных поднимали на смех или позорили за недостаточную веру. На рынках среди продуктовых лавок и в тавернах за кружкой пива, после службы в церкви и в кругу семьи за столом, в перерыве между делами и после тренировок с оружием народ столицы перемалывал языками новость о священном походе против еретиков. Защитники морали и странствующие проповедники с утроенным энтузиазмом читали проповеди о важности правильного поведения и долге. Богословы препирались по поводу степеней благочестия. К мастерам-оружейникам и учителям фехтования потянулись очереди. Казалось, все только и ждали того, что война язычникам будет наконец-то объявлена, что неверующих сметут с лица земли, потому что за Лурдом сила Бога-отца. После королевского указа, подкрепленного решениями Высшего Совета церкви, столица пришла в движение.

Терновник угрюмо сидел в таверне, где взяли Дала Риона, накинув капюшон дорожного плаща на лицо. Это была затрапезная, грязная харчевня, где подавали сочное, жирное рагу из ягненка и наливали терпкое, почти ядовитое вино. Рион любил встречаться здесь с друзьями и заказчиками – ему нравились простые места, где легко можно кого-нибудь снять или быть снятым. Теперь святоша-король, скрываясь под капюшоном, пытался понять, каково это – быть наемным убийцей, распутником и еретиком, но ощущал он только одно – каково быть отчаявшимся человеком, который живет в аду.

– Эй, долей-ка нам настойки, хозяйка! – немного смущенно попросил раскрасневшийся бородач проносившуюся с подносом деваху.