Отступник

Со мной случилось столько всего произошло за какие-то несколько лет, что и во сне невозможно представить. Мое прошлое стало размытым воспоминанием, как и все в жизни, оно таяло как тают в тумане оставленные позади береговые ориентиры. Я с трудом понимал, что было на самом деле, а что мне почудилось.

Но в одном я был уверен. Я убийца! Как бы я себя не называл, отгораживаясь хлипкой стеной неприятия реальности. Я не мог не признать факта, что я убийца. Мои руки были даже не по локоть в крови, я в этой крови искупался, нырнув в нее с головой. Хоть я больше не принадлежал к обширной и многочисленной группе авантюристов по духу и преступников по образу мышления называющих себя гильдией. Я должен был быть честен хотя бы с собой, что частичка меня так и осталась там, среди темных переулков нижнего города. Мне было комфортно, среди грубых, неотесанных и безжалостных ублюдков. Я столько народу отправил на ту сторону, что сам сбился со счету. Я заработал такую репутацию, что просто услышав мое имя в холодном поту вздрагивали мерзавцы, кто перерезает глотки, беспокоясь только о том, как бы не запачкать себе ботинки.

Идя сюда я много думал, как отреагирует мастер, узнав кто я такой. Мне казалось, что только заподозрив, что я убийца он сразу убьет меня на месте. Но придя сюда и посмотрев на него, мои опасения развеялись как дым на ветру, ему действительно не было дело до того, кто ты. Наследная принцесса Элизабет, или беглая рабыня Джессамина. И узнав о моем клейме, я думаю, что он так же отнесётся, если ты пришел сюда учиться — учись. А если и влез в конфликт имей совесть и мужество решить его по правилам. А кто ты там на самом деле его не касалось.

И теперь стоя в его замке, в его обеденном зале. Я точно знал, как себя вести. И тихим послушным мальчуганом я быть больше не хотел. Пусть другие бояться связываться с таким безжалостным животным. Лезть специально в конфликт я не собирался. Я пришел сюда за знаниями, и если понадобиться, я сверну голову и перешагну через труп того, кто мне будет мешать. И выслушивать всякие грязные оскорбления и угрозы, произнесенные жалким избалованным отбросом, чье единственное достижение, это родиться с золотой ложкой во рту в богатенькой семейке, я не собирался.

Самое лучшее в дорогой и солидной одежде костеродных — это обилие всего, за что можно ухватиться, если у вас внезапно возникнет такое желание. Так что я одним захватом сгреб лацканы его камзола, а заодно и рубашку с парчовой, вышитой золотыми нитками жилеткой.

— Слушай сюда внимательно, кусок ты дерьма. Советую вспомнить слова мастера, когда он говорил, что не стоит влезать в конфликты из которых ты можешь не выйти живым. Вякнешь еще что-нибудь оскорбительное я тебе нахрен голову сверну.

Я с силой толкнул его к его дружкам. Он запнувшись о тяжелую лавку и громыхая мебелью упал и растянулся на полу. А Франко уже стоял рядом, испепеляя меня взглядом, протянув растянувшемуся на полу Алонзо руку рядом с Франко стоял Рензо, брат Валессии помогая ему подняться. Схватившись за протянутую руку Алонзо встал и рывком поправил, одернув свой камзол. Оказавшись среди своих он резко похрабрел, и улыбнулся мне. Только увидев, как человек улыбается, можно точно оценить, сколько в нем дерьма. Дерьмом Алонзо был наполнен просто до краев, расплескивая его на ходу.

Голос его по-прежнему был спокоен и невозмутим, но покрасневшее словно помидор лицо искажала злобная гримаса горгульи, и этот контраст действовал мне на нервы. Разгоняя по венам мерцающую ярость.

— Ты труп, жалкое отребье! Я тебя повешу! Как и эту беглую шлюху! По вам обоим веревка плачет!

Я хрустнул шеей, оценивающе глянув на Франко. Наклонил голову смотря на него и улыбнулся. Показав оскал. Первым почувствовал неладное Франко, он взялся за рукоять своей шпаги с которой не расставался. И встал в стойку, выставив вперед левое плечо. А вторым был Мастер, он молча за нами наблюдал со своего помоста, покуривая трубку и его густой голос раздался над обеденной залой.

— Круг! Если вам так терпится, идите в круг! Нечего мне тут мебель ломать.

— Дуэль! Я тебе все кишки вырежу! — Этот идиот не внял предупреждениям, и стоя среди своих, храбро верещал сыпя угрозами.

— Принимаю!