Отсутствующая структура. Введение в семиологию

III. Иконическая сема

III. 1. Нижеследующие наблюдения помогут понять как происходит последовательное кодирование визуальных сообщений.

Иконографический код кодирует некоторые условия узнавания, устанавливая, например, что полуобнаженная женщина с блюдом в руках, на котором лежит отрубленная голова, означает Саломею, а одетая женщина, держащая в левой руке за волосы отсеченную голову, а в правой меч, означает Юдифь[144]. Эти коннотации возникают независимо от того, что иконографический код не устанавливает правил

денотации. Какими признаками должна обладать визуальная синтагма «женщина», чтобы действительно изображать женщину? Иконографический код выделяет в качестве смыслоразличительных признаков означаемые «женщина», «отрубленная голова», «блюдо» и «меч», но он ничего не говорит о том, как складываются соответствующие означающие. Эти означающие кодифицируются при помощи более аналитического кода, чем код иконический. Для иконографического кода, который выстраивается на основе иконического, означаемые базового кода становятся означающими[145].

III. 2. Что касается определения иконических кодов, то следует сказать, что иконические знаки – это семы, сложные единицы значения, часто впоследствии раскладывающиеся на вполне определенные знаки, но с большим трудом на фигуры.

Глядя на изображение лошади сбоку, выполненное одной линией, я сразу опознаю знаки «голова», «хвост», «глаз», «грива», но я не могу ответить на вопрос, каковы в данном случае единицы второго членения, я не могу задаваться этим вопросом, также как я не могу задаваться им в случае семы «белая палка слепого». Я не ставлю вопрос о том, какие пробы нужны для определения границы, за которой палка уже не палка и не белая, хотя с научной точки зрения это было бы небезынтересно, и точно так же я не могу поставить вопрос о том, какие необходимы пробы на коммутацию с изображением головы лошади, чтобы установить варианты, за пределами которых рисунок утрачивает узнаваемость.

Если в случае с палкой слепого проблемы нет из-за ее простоты, в случае с лошадью проблемы нет из-за ее сложности.

III. 3. Достаточно сказать, что иконический код выделяет – в качестве смыслоразличительных признаков на уровне фигур – единицы, принадлежащие более аналитическому коду, каковым и является код восприятия. И что его знаки имеют значение только в контексте какой-либо семы. Бывает, что сема сама по себе узнаваема, и, стало быть, перед нами либо иконографическая сема, либо конвенциональная эмблема, считающаяся уже не

иконическим изображением, но визуальным символом, – обычно ее контекст образует систему, внутри которой соответствующие знаки и могут быть узнаны, и я узнаю знак «голова лошади» в контексте семы «стоящая лошадь, вид сбоку» только в том случае, если он противопоставлен таким знакам, как «копыта», «хвост», «грива», – иначе это были бы не знаки, а какие-то неопределенные конфигурации, ни на что не похожиен, стало быть, не передающие никакого сходства ни с чем. Что и происходит, когда искусственно выделяют какой-то элемент, какой-то участок живописной поверхности, представляя его вне контекста, и тогда мазки складываются в некое абстрактное изображение, утрачивая предметную соотнесенность. Но сказать это – значит еще раз повторить (см. в. 1.111.4): иконическая сема это идиолект

и сама является неким кодом, который наделяет значениями собственные элементы.

III. 4. Все это вовсе не говорит о том, что иконическая сема не поддается раскладу на более мелкие единицы.

Однако: 1) поскольку составление перечня смыслоразличительных фигур — задача психологии восприятия как коммуникативного процесса; 2) поскольку иконические знаки узнаются на уровне семы-контекста-кода, как это бывает в случае идиолекта произведения искусства, постольку составление перечня кодифицированных образов должно осуществляться на уровне семантики. Семиология визуальных коммуникаций довольствуется этим уровнем в том числе тогда, когда изучает образы фигуративной живописи и кинематографические образы.