Отважные(изд.1961)

Немного сутулый, в черном пиджаке и залоснившихся брюках, он входил в класс и неизменно начинал урок одной и той же фразой: «Итак, дети, на чем мы остановились в прошлый раз?» При этом он делал долгую паузу и ждал, что ему ответят. Конечно, он не был педантом, но ему хотелось удостовериться, что его ученики помнят, чему он их учил...

После смерти жены Геннадий Андреевич жил с двумя сыновьями. Жизнь его шла размеренно и спокойно. Но, несмотря на то что годы брали свое, он и сейчас еще мечтал о какой-то другой жизни, пусть тяжелой и сложной, полной опасностей, однако такой, в которой воплотятся самые затаенные устремления его молодости.

Когда гитлеровцы стали подступать к городу, коммуниста Стремянного вызвали в райком партии. Он думал, что ему поручат какую-нибудь работу по эвакуации... Но секретарь райкома посадил его в машину и повез в горком. Здесь с Геннадием Андреевичем говорили секретарь горкома и представитель фронтовой разведки. Ему предложили остаться в городе и уйти в подполье. Никто не скрывал от него связанного с этим риска. Даже маленькая ошибка могла стоить жизни. Право отказаться осталось за ним. На следующее утро уходил эшелон, и он мог уехать на восток.

Геннадий Андреевич согласился сразу. Сыновья его в армии. Он остался один, ничто его не связывало. Первоначально его роль должна была быть весьма скромной. После прихода немцев постараться открыть лавочку писчебумажных товаров на одной из главных улиц. Эта лавчонка будет явочной квартирой, а для того, чтобы немцы его ни в чем не заподозрили, он заявит, что его отец был когда-то крупным торговцем; для убедительности ему сочинили документы, подтверждающие, что самого Стремянного преследовали большевики. Он изучал шифр, запоминал нужные адреса, проверял подходы к той лавочке, которую заранее облюбовал, если придется из нее внезапно уходить. Он накрепко запомнил адрес, где в случае нужды найдет укрытие и откуда его переправят в безопасное место.

Его познакомили только с двумя-тремя людьми будущего подполья, но он чувствовал, что создается крепкая организация, и он – лишь одно из ее звеньев.

Однако в первые же дни оккупации подпольщиков постигла серьезная беда. Гестаповцы схватили на улице руководителя городского подполья Лосева, единственного человека, которому Геннадий Андреевич должен был подчиняться. Причина ареста и судьба Лосева так и остались неизвестными.

Геннадий Андреевич ожидал, что ночью за ним придут, и готовился дорого отдать свою жизнь. Однако гестапо его не тронуло. Немного придя в себя, он стал заниматься лавочкой, но и тут он потерпел неудачу: сгорел дом, где в подвале заблаговременно были припрятаны пачки с писчей бумагой, карандашами, резинками и тетрадями – весь тот запас, который он должен был, когда наступит время, разложить на прилавках своего «магазина». Его охватило отчаяние. Что делать, куда податься? Невыносимо сидеть одному сложа руки, в бездействии, в полном неведении. Пойти по заветному адресу? Не рано ли? Да и существует ли еще организация? Но через несколько дней ему дали знать, что назначен другой руководитель – Сергеев, слесарь паровозного депо.

На тайной явке Сергеев, молодой человек в промасленной черной куртке, державшийся собранно и говоривший неторопливо, предложил Стремянному поступить чернорабочим в депо.

Несмотря на суровый режим, который установили там гитлеровцы, Геннадий Андреевич воспрянул духом – рядом были товарищи. По условиям конспирации, Сергеев ни разу не заговорил со Стремянным на людях, но он все равно всегда ощущал его присутствие, его внимательный взгляд, его помощь. По указанию Сергеева он насыпал в масло, которым смазывал оси вагонов, песок, смешанный с землей. Трудно это было сделать, но самым сложным оказалось обмануть гитлеровского инженера, человека подозрительного, проверявшего каждую мелочь. Надо было овладеть искусством фокусника и жонглера, показать ему бочку с чистым маслом и тут же разлить по масленкам испорченное из другой. Это была игра со смертью. И все же Геннадий Андреевич довел дело до конца.

Но недолго пришлось пробыть вместе с Сергеевым. Вскоре Сергеева убили. Кто это сделал, так и осталось тайной. На другой день после убийства гестапо арестовало Михаила, молодого красивого парня, который до войны был неудачливым актером в городском театре, а теперь работал в депо подсобным рабочим. Кто-то распустил слух, что Сергеев и Михаил действовали заодно и что Михаил разоблачен как активный подпольщик.

История повторилась. Опять Геннадий Андреевич оказался в полной изоляции от подполья. Он даже стал думать, что о нем забыли. Идти на явку, которую следовало использовать в крайнем случае, он не решался. И снова вынужденная бездеятельность.