Ответ

— Хочу у вас совета попросить, дядя Йожи, — сказал он. — Я решил записаться к «молодым», потому что у меня сейчас времени свободного невпроворот, не знаю, что с ним и делать.

— А зачем тебе туда записываться? — спросил Йожи.

Балинт разглядывал комнату: видно было, что живет здесь старый холостяк. — Мы и с крестным моим говорили, что надо мне принять участие в рабочем движении.

— Ну-ну, — сказал Йожи. — До сих пор-то разве не принимал участия?

— Те листовки ко мне случайно попали, — пояснил Балинт.

Йожи задумался. — Гм, случайно! — повторил он. — Погоди немного, пока крестный твой из тюрьмы выйдет.

— Так ведь чего ж ожидать напрасно, — сказал Балинт, — теперь крестный на заметке, небось и в профсоюзе какое-то время показаться не сможет. Его, наверное, под полицейский надзор возьмут.

Йожи снял очки. — Я ведь в провинции похоронен, — сказал он уныло, — связей с металлистами у меня нет. Ступай ты в партячейку шесть-два, на проспекте Ваци, разыщи там секретаря молодежной группы и скажи, что хочешь вступить к ним.

Балинт покачал головой.

— Почему бы нет? — спросил Йожи. — Он тебе обрадуется, как обезьяна хвосту. Не много дураков найдется сейчас, чтоб по своей воле к ним заявиться: так, мол, и так, желаю платить членские взносы. Знаешь, сколько получает теперь ученик на заводе Ланга?

— Знаю, — сказал Балинт.

— Четыре филлера, — сообщил дядя Йожи. — Да еще их каждые две недели на две следующие недели на улицу выставляют. Из этих-то доходов завтрак а-ля фуршет оплачивать для товарища Пейера в «Подвальчике Матяша»?

— Все-таки я хочу вступить, — сказал Балинт, — там читать можно, лекции слушать, в шахматы играть. А потом, дядя Йожи, надо же как-то свободное время занять.

На третий день, вернувшись домой после свидания с Анци, он получил от Йожи весточку: в субботу к шести часам вечера быть у входа во Всеобщую потребительскую кооперацию со стороны проспекта Ракоци. Йожи был точен, но Балинт, опять понапрасну прождавший Анци у нее дома, опоздал на четверть часа. По дороге он старался подготовить себя к предстоящему событию — первой сознательной встрече с рабочим движением; представлял, где, как, при каких, ему еще неведомых, обстоятельствах эта встреча будет происходить, какое дадут ему поручение и как будет держаться он сам; но сквозь эти мысли, словно перья лука, которые, сколько их ни затаптывай, все равно вновь и вновь подымаются из земли, настойчиво и щедро лезли воспоминания об упущенном и на этот раз белом теле Анци. Он даже не заметил, что опоздал, даже не подумал об этом, когда увидел томящегося в ожидании Йожи, даже не извинился.

— Куда пойдем, дядя Йожи? — спросил он, в душе посылая прощальный взгляд медленно уплывающим, тающим, как апельсиново-желтое облачко, воспоминаниям об Анци.

Йожи ткнул носом в сторону подъезда.

— Сюда? — недоверчиво спросил Балинт. Очевидно, Йожи все-таки не понял, о чем он просил его: можно ли вообразить, чтобы здесь, в самом центре города, состоялась тайная революционная сходка! — Что здесь будет, дядя Йожи?

— Чаепитие, — сказал Йожи.

У Балинта отвис подбородок. — Чаепитие? Вы все шутите, дядя Йожи!

— Пошли, дружище, не то опоздаем. Познакомишься с самым разным людом.

— С каким?

— Это соцдемовская встреча, — сказал Йожи. — Культурные мероприятия и чай. Чего стал?

Балинт уперся спиной в косяк. — Соцдемы! Зачем мне это?

— Пойдем, пойдем! — поторопил его Йожи, направляясь к лестнице. — Мне говорил кое-кто, что здесь и русский чай будет для тех, кому он по вкусу.

Они вступили в большой, просторный зал, где за столами — одним длинным, вдоль стены, и маленькими квадратными столиками посередине — сидело уже человек сто или сто пятьдесят; перед каждым стояла белая фаянсовая чашка. Между столами ходили женщины с чайниками на подносах, то один, то другой гость вставал и переходил к сидевшей поодаль группе, иные разговаривали, стоя между столиками, поэтому Балинт не сразу заметил, что в конце зала имеется сцена, а перед ней в восемь — десять рядов стоят почти пустые стулья. За сценой на стене — плакат: «Общее производство, общее потребление, общая польза»; в слове «польза» буквы «ль» выпали. (Балинт даже призадумался, не нарочно ли их сбили.) — Проходите, товарищи, проходите, — пригласила их пожилая работница с ласковым лицом и с подносом в руках, — с той стороны еще есть места. — Они пошли зигзагами между столами, дядя Йожи впереди, Балинт за ним.

— Не сюда! — негромко, поспешно сказал вдруг Балинт, но опоздал: Йожи взялся уже за спинку стула, отодвинул, вопросительно обернулся к Балинту.

— Почему?

Балинт не ответил.

— Место хорошее, — проворчал Йожи, — а ежели товарищ не поленится покрутить шеей, так сможет полюбоваться и дамами на эстраде.