Ответ

Они стояли на задней площадке моторного вагона, прижатые к окну. Профессор на две головы возвышался над теснящейся вокруг толпой, впрочем, и вширь занимал место, по крайней мере, на два билета.

— Наклонитесь поближе, я что-то шепну вам! — прошептала Юли.

Профессор прислонил ухо к губам Юли.

— Сзади, чуть правей, прямо у вас за спиной, — зашептала Юли, — стоит худенький, маленький бородатый мужчина и так на вас смотрит, словно хочет пронзить насквозь. А знаете почему?

— Не знаю, — сказал профессор.

— Я тоже не знаю, но догадываюсь. Ой, помру от смеха! Ему обидно, что вы занимаете вдвое больше места, чем он. По глазам вижу. Такие коротышки все очень завистливы. Не оборачивайтесь!

— Я хочу взглянуть на него!

Юли обеими руками вцепилась ему в жилет.

— Нет, нет! — зашептала она, и губы дрогнули от сдерживаемого смеха. — Я запрещаю. Не нужно понапрасну обижать людей. Хватит и того, что вы на две головы их выше.

— Ха-ха-ха, — смеялся профессор.

— Пониже наклонитесь… я вам еще что-то покажу.

— Но ведь я и этого еще не видел…

— Это потом, — шептала Юли, — когда он привыкнет к вашим габаритам. Не нужно раздражать людей, Зени! Сейчас я покажу вам вон там, налево, у самой двери… только не оборачивайтесь!

Профессор опять расхохотался. — Да иначе как же покажешь?

— Это тоже потом, а сейчас я только расскажу. Там стоят молодые супруги…

— Откуда ты знаешь, что супруги? — весело спросил профессор.

— Вижу, у нее на пальце обручальное кольцо… И потом они утром, перед тем как ехать, поссорились.

— Но откуда же ты можешь это знать? — уже громко хохотал профессор.

— Такие молодые супруги всегда ссорятся, — шептала Юли, — когда собираются в воскресенье на прогулку… Не смейтесь так громко!.. Я знаю одну похожую пару, так они каждое воскресенье по утрам друг другу в волосы вцепляются.

Профессор удивился. — Зачем же они тогда на прогулку едут?

— Вам этого не понять, — смеялась Юли. — Ой, не надо оборачиваться, эта женщина смотрит сюда. Совсем махонькая молоденькая женщина, беленькая и сдобная, словно только что из печи вынули. Глаза у нее большущие, голубые, но она сейчас такая сердитая, что даже поглупела… Наверное, укладчица в типографии.

— Это-то откуда тебе известно? — удивился профессор.

— А ее муж, пожалуй что, печатник, — шептала Юли. — Наверняка в одной типографии работают. Когда знаешь рабочих, примерно можно догадаться, у кого какая профессия.

Профессор удивился еще больше. — Ты-то откуда их знаешь?

— Из дому еще, из Печа, — сказала Юли. — Да и в Пеште я четыре года на Андялфёльде жила… Ну вот, теперь… муж стоит позади жены и очень хочет помириться, надоело ему ссориться. Вот потеха!

— Почему? Что они делают? — спросил профессор.

— Вы бы видели!

Профессор веселился, не сдерживаясь: нельзя было без смеха смотреть на отчаянно морщившийся носик Юли, ее таинственно вздернутые брови и прищуренные смеющиеся глаза, в которых сейчас ярко горело озорное веселье.

— Ну, позволь же обернуться наконец! — взмолился профессор.

Юли затрясла головой. — Нельзя! Я скажу, когда можно… Словом, муж что-то шепчет, а жена все голову отдергивает, как будто боится щекотки. Ухо у нее стало красное, как мак! А теперь и вовсе надулась…

— Что ты опять смеешься?

— Теперь плечиком подергивает, — шептала Юли. — Совсем как на сцене поссорившиеся влюбленные! Ну, какие милые!

— Я обернусь, а? — попросил профессор.

— Никак нельзя, — прошептала Юли. — Вы слушайте, я все-все расскажу. Ах, боже мой, что случилось?

— Что такое? — спросил профессор взволнованно.

— Муж отвернулся и теперь смотрит в окно. На виске у него прыщик, и он очень разозлился. Как вы думаете, они помирятся еще здесь, в вагоне?

Профессор захохотал так, что Юли от смущения готова была провалиться сквозь землю.

— Мне-то как знать? — прогромыхал он.

— Тише! — попросила Юли. — Все смотрят сюда. Давайте держать пари! Я говорю, что они помирятся. А вы?

— И я тоже самое.

Юли засмеялась. — Я говорю, помирятся еще до Бекашмедьера.

— И я тоже, — с бесконечной нежностью произнес профессор.

Юли на секунду вложила ладонь в его руку: словно птичка присела передохнуть. Оба помолчали.

— Ну, теперь можно мне оглянуться на бороду? — спросил профессор.

— Еще нельзя, — сказала Юли тихо. — Вы смотрите на меня, я все расскажу, что вам знать нужно. А теперь взгляните в окно, здесь налево фабрика Гольдбергера. Однажды я кое-что расскажу вам о ней.

— Сейчас!

Юли засмеялась. — Пока нельзя… Но это было очень важно.