Ожидай странника в день бури

Он не дал ей договорить, мягко касаясь губами ее лба, глаз, щек, найдя ее теплые губы, шею, вырез корсажа. Приподнял ее за талию легко, словно пушинку, поднес к своему лицу... Бронзовый светильник выпал из внезапно ослабевшей руки и потух. Чужие идолы, блистая очами, наблюдали за страстными ласками в мятущемся пламени свечей...

В какой-то миг они очнулись. Тинния с усилием высвободилась, вздохнула укоризненно...

– Как можно? В святилище?!..

Рыцарь отстранился, отступил на шаг в полном молчании, с трудом восстанавливая дыхание. Она смотрела на него с осуждением.

– Ты, видимо, забыл, зачем пришел сюда!

Сиург провел рукой по лицу, – в висках появилась ноющая боль, на лбу выступила испарина. Неужели болезнь все еще дает знать о себе? Перед глазами все поплыло...

* * *

...Он увидел себя в храме: необъятные колонны уходят ввысь, к расписанному под небесный свод потолку, повсюду светильники на треногах, наполненные душистым маслом, в нефритовых чашах курятся благовония. На стенах – звероликие божества: покровитель умерших Анубис с головой шакала, Гор с головой сокола, Скарабей Хепри[8]...

Посередине между колоннами – статуя: Великий Тот, Властелин Луны, Исцеляющий, Мудрый, Знающий, Провидящий, Ведающий Гармонией Мира и Магией Жизни и Смерти... Взор егоустремлен вдаль. За его спиной кроется ход в сокровищницу, где хранится самое дорогое: Золотые папирусы Тота, повествующие о сущности мира и его творений, о пути человеческом. Все – Бесконечное, Вечное, Неименуемое и Абсолютное, непостижимое разумом и доступное лишь избранным, прошедшим Путь Великого Посвящения – содержится в Сорока Книгах Тота.

Главный из Семи Верховных Жрецов Тота тяжело опустился на малахитовую скамью. Его одеяние из тончайшего белоснежного льна было украшено золотыми и серебряными полосами, знаками Луны и Солнца. Умащенное маслами тело жреца, с мускулистой грудью, широкими плечами, узким тазом и мощными длинными ногами, – устало поникло. Тяжелый золотой венец с Символами Власти сдавливал гладко обритую голову, причиняя боль. По красивому лицу с крупными чертами разливалась мраморная бледность...