Ожидание (три повести об одном и том же)

– Маль­чон­ку-то я бы мог­ла по­мес­тить, – из­ви­ня­ясь, про­бор­мо­та­ла де­жур­ная. – Я бы его к это­му ху­день­ко­му под­ло­жи­ла… – Она ткну­ла паль­цем в то­ще­го бли­зо­ру­ко­го пар­ня. – А те­бя же ж мне не­ку­да деть. Жен­ское по­ме­ще­ние скрозь му­жи­ка­ми за­би­то…

Ма­ма пла­ка­ла, уро­нив го­ло­ву на ру­ки. Во­круг неё сму­щен­но стоя­ли ко­ман­ди­ро­воч­ные в по­ло­са­тых пи­жа­мах. Они уте­ша­ли ма­му со­ве­та­ми. Они ей со­чув­ст­во­ва­ли. Толь­ко маль­чиш­ка в го­лу­бой курт­ке ска­зал пря­мо:

– Глу­по­сти. Бы­ло бы из-за че­го слё­зы тра­тить. Си­ди­те и ни­ку­да не тро­гай­тесь. Я най­ду вам жи­ли­ще.

Ма­ма по­слуш­но кив­ну­ла.

Маль­чиш­ка под­толк­нул Слав­ку к две­ри.

– Пой­дём к мо­ему дя­дюш­ке. Он вас при­ютит.

Слав­ка об­ра­до­вал­ся, по­ду­мал, что вот и пред­ста­вил­ся за­ме­ча­тель­ный слу­чай.

– Пой­дём, – ска­зал он.

В про­ул­ке ша­гал ста­рик, ко­то­рый по­да­рил Слав­ке гос­ти­нец. Он вы­тя­ги­вал шею, слов­но хо­тел вы­лез­ти из сво­ей, но­вой оде­ж­ды. Слов­но она скор­лу­па. Ста­рик пел:

За­ду­ла фур­ту­на на мо­ре.

Ой, лю­то за­ду­ла!

По­след­ние сло­ва он про­пел так гром­ко, что из-за цер­ков­ной ог­ра­ды вы­ско­чи­ла ста­ру­ха в чёр­ной клет­ча­той ша­ли.

– Ку­да те­бя чёрт та­щит?! – за­кри­ча­ла она. Ста­рик ос­та­но­вил­ся, по­дёр­гал уса­ми.

– От­скочь с мое­го пу­ти! – ска­зал он во­ин­ст­вен­но. – Слышь, от­скочь в сто­ро­ну!

Ста­ру­ха за­шлась от зло­сти.

– По­вёр­ты­вай на­зад! – бу­ше­ва­ла она. – Тут храм, а ты сво­им ви­ни­щем весь воз­дух по­за­ра­жал!

Ста­рик при­крыл рот ру­кой.

– Слу­шай ты, ста­рая пти­ца, – ска­зал он вдруг дру­же­люб­но, – да­вай мне три руб­ля, я то­гда обой­ду цер­ковь хоть во­круг рыб­за­во­да. А не дашь, – он дви­нул­ся на ста­ру­ху, – я пря­мо в цер­ковь вой­ду и ста­ну там мо­ряц­кие пес­ни шу­меть.

Ста­ру­ха су­ну­ла ему под нос ко­ст­ля­вый ку­киш.

– На-кось! – за­го­ло­си­ла она. – Ум­ный! За три-то руб­ля я те­бе са­ма где хо­чешь спою. Спля­шу да­же.

– То­гда от­скочь, – мрач­но зая­вил ста­рик. – Геть! Не за­сло­няй мою пря­мую до­ро­гу!.. – Он от­стра­нил ста­ру­ху и по­шёл вдоль ог­ра­ды, вы­во­дя сло­ва сво­ей пес­ни:

За­ду­ла фур­ту­на на мо­ре —

Рва­ные па­ру­са…

– Ста­рое ты бу­ды­льё! – крик­ну­ла ста­ру­ха. – Ры­бий ты ка­ра­уль­щик!

Слав­ка за­ме­тил, как из­ме­ни­лось ли­цо маль­чиш­ки, дрог­ну­ли твёр­дые маль­чиш­ки­ны гу­бы. «Да что с ним?» – по­ду­мал Слав­ка.

Маль­чиш­ка ска­зал:

– Бе­ги, зо­ви свою ма­ма­шу.

Ко­гда Слав­ка с ма­мой при­бе­жа­ли, маль­чиш­ка в спор­тив­ной курт­ке по­до­шёл к ста­ри­ку. Он поч­ти­тель­но по­здо­ро­вал­ся. Ска­зал, по­го­дя:

– Дед Вла­сен­ко, возь­ми­те хо­ро­ших лю­дей, – им но­че­вать не­где.

Ста­рик да­же не обер­нул­ся. Мах­нул ру­кой, чуть не сбив с го­ло­вы фу­раж­ку.

– Пус­кай идут… У ме­ня же ж ха­та об­шир­ная. Ха­та моя под го­лу­бой кры­шей. Весь мир моя ха­та. Где хо­чу, там и при­ля­гу.

Ма­ма ос­та­но­ви­лась, по­вер­ну­ла к маль­чиш­ке осу­нув­шее­ся ли­цо.

– Иди­те, – ска­зал маль­чиш­ка. – Ну, иди­те же! Вас че­ло­век к се­бе в дом ве­дёт.

Слав­ка взял ма­му за ру­ку, и они по­шли за ста­ри­ком.

БАБ­КА МА­РИЯ

Ста­рик ша­гал по шат­ким де­ре­вян­ным мос­ткам, ми­мо са­дов. Он гром­ко шу­мел свои пес­ни.

Толк­нув лок­тем ка­лит­ку, он во­шёл в не­боль­шой сад. Под де­ревь­я­ми зем­ля чёр­но-си­няя. Толь­ко воз­ле за­бо­ров рас­тёт тра­ва. За де­ревь­я­ми ха­та. Че­ре­пич­ная кры­ша у неё на­бек­рень. Во­круг на­сы­па­на до­рож­ка из мел­ких чис­тых ра­ку­шек. У две­рей вме­сто по­ло­ви­ка ста­рая сеть. Ха­та по­хо­жа на ста­ри­ка – ве­сё­лая ха­та.

Ста­рик ос­та­но­вил­ся в са­доч­ке и вдруг за­орал ис­пу­ган­ным го­ло­сом:

– Баб­ка Ма­рия! Че­го ж вы си­ди­те? Ха­та го­рит!

Низ­кая кра­ше­ная дверь рас­пах­ну­лась. На по­рог вы­ско­чи­ла ста­руш­ка в пе­ред­ни­ке. Гла­за ис­пу­ган­ные. Щу­рят­ся. Ста­рик спря­тал­ся за две­рью и за­хи­хи­кал:

– Шу­тю…

– Чтоб вас, ста­рый ко­зёл, – без­злоб­но про­вор­ча­ла ста­руш­ка.

Уви­де­ла Слав­ку с ма­мой и всплес­ну­ла ру­ка­ми.

– Ни­как Ан­на?

– Хи­ба ж Ан­на та­кая? – воз­ра­зил ста­рик. – Ан­на по­креп­че бу­дет. – По­том от­каш­лял­ся, объ­яс­нил со­лид­но: – Это мои зна­ком­цы. Им, Ма­рия, но­че­вать не­где.

Ста­руш­ка ог­ля­де­ла гос­тей.

– Здрав­ст­вуй­те, – ска­за­ла она. – Про­хо­ди­те, по­жа­луй­ста.

Она про­ве­ла ма­му и Слав­ку в боль­шую про­хлад­ную ком­на­ту с кра­ше­ным по­лом.

– Мы вас в за­ле по­ло­жим, – го­во­ри­ла она. – Вот тут. Тут воз­дух све­жий. Кро­вать мяг­кая, и ди­ван но­вый…

Дед Вла­сен­ко про­су­нул­ся в ком­на­ту, по­хва­стал:

– Ан­на мне та­кой ди­ван бар­хат­ный спра­ви­ла, доч­ка моя.

Ста­руш­ка на­хму­ри­лась.

– Не ды­ши­те тут. Лю­дям спать, а вы ви­ном ды­ши­те.

– А они, мо­жет, ку­шать хо­тят, – ехид­но ска­зал ста­рик.

– Нет, что вы, – от­ве­ти­ла ма­ма. – Спа­си­бо.

Она се­ла на стул и ус­та­ви­лась в угол, на боль­шую ико­ну, пе­ре­ви­тую су­хи­ми цве­та­ми. Гу­бы у ма­мы мед­лен­но дви­га­лись. Ста­руш­ка по­смот­ре­ла на неё удив­лен­но.

– Ты, дев­ка, ни­как мо­лишь­ся?

Ма­ма вздрог­ну­ла.