Озимандия (СИ)

— Столько нам не дадут, Геннадий Иванович. Мы и так уже выбились из графика, а вы еще три месяца сверху просите. Если через месяц мы не дадим ожидаемого результата, ну, через два, максимум, то, честное слово, случайно оказавшийся пассажир в падающем самолете, и тот себя лучше бы чувствовал, чем будем чувствовать себя мы, сидящие в этом кабинете, если не уложимся в сроки и запорем проект. Я не шучу, — полковник обвел тяжелым взглядом присутствующих, — и хуже всего будет тому, кто этого так еще и не понял.

Елена Сергеевна поднялась на седьмой этаж и прошла по длинному коридору к себе в кабинет, где вместе с ней разместились еще два переводчика, вернее переводчицы. Поздоровавшись, она прошла в свой угол за стол, села и разложила перед собой бумаги. Но уже через минуту бессмысленного их созерцания она поняла, что работать сегодня уже не сможет. В голову лезла всякая чертовщина, только не мысли о работе. Тогда она поднялась, открыла пошире окно, что бы воздуха было побольше, взяла чайник и пошла в туалет за водой. Вернувшись с полным чайником, она достала из коробочки пакетик с чаем и принялась терпеливо ждать, пока закипит вода.

— Что-то случилось? — не выдержала долгого молчания сидящая за соседним столиком, лет пятидесяти, пышногрудая и круглолицая Лидия Федоровна, предпочитающая конский хвост всем прическам на свете и водку, как единственное утоляющее жажду средство против пота.

— Моя сегодня дома не ночевала, — Елена Сергеевна принялась серебряной ложечкой размешивать сахар в чашке.

— Первый раз, что ли?

— Первый…

— Первый не последний, — постаралась успокоить подругу Лидия Федоровна. — Моли бога, что бы только в подоле не принесла, да ширяться не стала, а все остальное ерунда. Моя Катька, тоже мне нервы попортила, пока замуж не вышла. А то размалюется, напялит свою юбку, что и трусы то не прикрывает и является только под утро с распухшими губами, стерва. Я ее так один раз ремнем отходила, когда она в очередной раз приперлась, да еще и пьяная в стельку, что долго, долго потом домой вовремя приходила. А тогда, представляешь, пропала на целых три дня, как потом выяснилось, в Ленинград ездила на экскурсию. Знаю я, на какие такие экскурсии она ездила. И ты, Лен, не волнуйся, все образуется, вот уведешь. У них время сейчас такое дурное, думают, что уже все знают, а ведь на самом деле ни хрена ведь ничего еще не знают, вот и бесятся, — Лидия Федоровна тоже решила попить чайку и потянулась к стоящему между цветов на подоконнике чайнику. — А как вышла замуж за своего Петьку, — продолжила она, — так как словно подменили. Родила ему двойню и всю дурь из головы, как ветром выдуло, — рассмеялась в самом конце своего повествования женщина. — Так, что не расстраивайся. У тебя Лика, девка умная, ты ей только ремня один раз всыпь, как следует, и все будет хорошо…

— Надеюсь, — вздохнула Елена Сергеевна. — Лишь бы только с ней ничего не случилось. Скоро обед, а она так не разу еще и не позвонила.

— Странно, — Лидия Федоровна подула на чай и сделала маленький глоток. — На нее это как-то не похоже…

— Вот именно, — Елена Сергеевна почувствовала, что ее надуманному оптимизму приходит конец и, что еще немного, и она сорвется. «Надо что-то делать, — прошептала она и потянулась к диску телефона, быстро вспоминая номер подруги дочери, — иначе я сойду с ума».

— Здравствуйте, — услышала она нежный девичий голос.

— Здравствуйте, — обрадовалась Елена Сергеевна, — я мама Лик…

— С вами говорит автосоветчик Риты. К сожалению для вас, дома нет никто, дома нет никто… Советую позвонить позднее…Ха-ха, ха-ха, ха-ха… пип-пип-пип…

— Ха-ха, — Елена Сергеевна в сердцах бросила трубку. — Дома нет никто… Весь мир сошел с ума… Я советчик одной дуры, Риты, кажется …Хи-хи, ха-ха…

Лидия Федоровна подозрительно покосилась в сторону смеющейся, но ничего не сказала, благоразумно решив промолчать. Елена Сергеевна хотела еще позвонить мужу на работу, и узнать какие там новости, но вовремя одумалась, решив, что раз сам не звонит, то значит, и новостей никаких нет. Вместо этого она позвонила Марине, второй подружке Лики, но та, хоть и оказалась дома, о местонахождении дочери ничего не знала. Тогда Елена Сергеевна попросила ее обзвонить всех своих общих с Ликой знакомых в надежде, что может, кто-то из них знает о ее местонахождении, или хотя бы, на худой конец, знает, где она была вчера вечером после двадцати ноль-ноль. К обеду, когда, наконец, позвонил муж, она уже была никакой. Первая пачка сигарет давно закончилась, да и вторая была уже полупустой, голова раскалывалась и посещающие ее мысли были одна мрачнее другой. Дома дочь так и не объявилась, а те немногочисленные ее друзья, оставшиеся в городе и не разъехавшиеся по курортам да по своим дачам, которых удалось по телефону откопать Марине, ничего, к сожалению, о Лике не знали и не слышали. Несколько раз она звонила еще Рите, но все время натыкалась на ее «советчика» и бросала трубку. «А еще вчера у нас все было хорошо», — обречено подумала она, со страхом снимая трубку звонившего телефона.