Падающие звезды

   Доктор Гаузер приехал к завтраку, но завтрак еще не был готов. Анита проспала, а прислуга без барышни ничего решительнаго не предпринимала. Бургардт работал у себя в мастерской и был не в духе, что доктор заметил сразу. Доктор посидел в мастерской, а потом незаметно ушел в столовую, где и принялся за свой любимый пасьянс. Сегодня выдался какой-то день неудач, и даже "Веселый монах" не желал выходить. Доктор Гаузер только хотел разсердиться, как в столовую вошел человек Андрей и заявил, что его спрашивает какая-то барышня.   -- Меня?!..-- разсердился старик.-- Кто меня может спрашивать здесь?   -- Не могу знать, ваше превосходительство...   Доктору Гаузеру показалось, что человек Андрей хочет над ним подшутить и, подняв брови, строго проговорил:   -- Пригласи ее в гостиную...   -- Слушаю-с, ваше превосходительство.   Когда доктор вышел в гостиную, сделав строгое и недовольное лицо, он невольно попятился. В дверях стояла она, 

да, та самая мисс Гуд, в которую он был влюблен тридцать лет тому назад. Это явление до того его ошеломило, что старик, не сказав ни одного слова с призраком, бросился к Аните.   -- Там... она... -- бормотал он растерянно, чувствуя, как у него идут мурашки по спине.-- Боже мой, что это такое? Идите скорее, Анита... 

Она 

там.   Анита сразу узнала в гостье племянницу мисс Гуд, которую ожидала с особенным нетерпением. Англичанка тоже была рада, главным образом, тому, что могла, наконец, говорить на своем родном языке. Это была темноволосая девушка с типичным строгим лицом, красивая, но уже вступившая в свой критический возраст. Одета она была в серый дорожный костюм, причем из под короткой юбки выставлялись некрасивыя и плоския английския ноги. Круглая соломенная шляпа довершала костюм. Анита побежала к отцу и, задыхаясь от смеха, разсказала, как перепугался старикашка-доктор. Девочка никак не могла понять, в чем дело, и Бургардту пришлось обяснять.   -- Он знал мисс Гуд еще молодой, и, вероятно, покойная мисс Гуд страшно походила на свою племянницу.   -- Ах, как я рада, папа! Вылитая мисс Гуд...   Человек Андрей посмотрел на гостью с своей точки зрения, именно, по части дорожных вещей. Немного привезла с собой новая барышня, как он окрестил гостью, -- всего-то один дорожный сундучишко, подушечка в плэде -- и все тут.   -- Церемония небольшая, -- соображал старик, водворяя вещи новой барышни в комнате Аниты.-- Только, видно, и всего, что на себе... Голенькая приехала, как облупленное яичко.   Горничная вполне разделяла это мнение и вперед возненавидела новую барышню, которая, хоть и голая приехала, а небось, сейчас же примется заводить свои порядки.   Бургардту очень понравилась новая мисс Гуд, типичная spinster, какой в свое время была и покойная мисс Гуд. Он сказал с ней несколько английских фраз, а дальнейший разговор шел уже при помощи Аниты. Мисс Гуд из писем своей тетки знала, что Бургардт знаменитый русский художник и отнеслась к нему с тем особенным почтением, которое русской публике неизвестно. Она смотрела на него такими покорными глазами, как на какое-то высшее существо. Затем, она знала, что это чрезвычайно добрый человек и настоящий джентльмэн, хотя и с присущими всем русским джентльмэнам недостатками. К доктору Гаузеру она отнеслась довольно равнодушно, так как он не был ей известен по письмам.   Завтрак прошел очень оживленно. Даже вышел дичившийся в последнее время Гаврюша. Новая мисс Гуд только покосилась на его пиджак со следами скульптурной глины. Растерявшийся в первый момент доктор теперь точно старался выкупить свое малодушие и был особенно мил. Он когда-то немного говорил по английски и теперь пресмешно коверкал английския слова. Бургардту было немного странно видеть за столом на месте бывшей мисс Гуд новую мисс Гуд, и он невольно подумал французской фразой: le roi est mort -- vive le roi!.. Анита так и впилась в свою новую руководительницу и даже обнюхивала ее, как делают комнатныя собачонки, когда входит незнакомый им человек. Ей очень понравилась новая гувернантка, к которой она отнеслась, как к подруге, а не как к начальству.   -- Знаете, все это мне дает на нервы, -- несколько раз повторял Гаузер, обращаясь к Бургардту.-- Удивительно странный случай... Ну, как живая!..   -- Да, удивительно, -- соглашался Бургардт.-- Совсем живая!..   Анита слышала этот разговор и старалась не расхохотаться. Она поняла, что старикашка Гаузер был влюблен в мисс Гуд только теперь и смотрела на отца улыбающимися счастливыми глазами.   А Бургардт был так далек от всего происходившаго. Работая давеча в своей мастерской, он сделал взволновавшее его открытие, именно, что Гаврюша его ненавидит и ненавидит специально профессиональной ненавистью. Раньше он смотрел на него только как на ученика, а теперь ему приходилось с ним считаться. Бургардт боялся сказать самому себе последнее слово, именно, что Гаврюша оказался пустышкой в художественном смысле. Из талантливаго мальчика решительно ничего не вышло, кроме плохого копииста. В последнем он винит одного себя, как неспособнаго учителя, не могшаго и не умевшаго вдохнуть душу живу. Не смотря на всю старательность, у Гаврюши ничего не выходило, кроме разроставшагося болезненнаго самолюбия и какой-то жажды отыскивать в других одни недостатки. В последнем отношении он сделал .большие успехи и слушал Саханова, как оракула. У Гаврюши были уже свои собственныя мысли, и Бургардт чувствовал, что он и к нему начинает относиться критически, что ему в его теперешнем настроении было особенно больно.   Сидя за завтраком, Бургардт припоминал некоторые вопросы, которые ему делал Гаврюша сегодня в мастерской, и ему казалось, что все эти вопросы имели один наводящий смысл -- Гаврюша догадывался раньше других о его конченности. Да, именно, так... Потом Бургардт припоминал являвшееся у него жуткое ощущение, какое испытывается нервными людьми, когда их упорно наблюдают. О! раньше Гаврюша следил за его работой, но то было совсем другое.   -- Я, кажется, делаюсь подозрительным, -- думал Бургардт, наблюдая, как Гаврюша ест свой бифштекс.   Он старался не думать о Гаврюше, но все его мысли сводились именно к нему. Да, за что может этот мальчик ненавидеть его? Ведь он ничего дурного не сделал ему, а напротив -- старался, как умел, вывести его на настоящую трудовую дорогу.   Доктор Гаузер, напротив, был в самом лучшем настроении и даже прочел какие-то немецкие стихи, вероятно очень сантиментальные. Мисс Гуд осталась в самом трогательном неведении относительно их содержания, как Анита ни старалась перенести эти стихи по английски. Девочка едва дождалась конца завтрака, чтобы завладеть окончательно новой гувернанткой и сейчас же утащила ее в свою комнату. Доктор и Бургардт остались в столовой вдвоем.   -- Славная девушка...-- говорил доктор, раскуривая свою трубку.   -- Сейчас трудно сказать что нибудь определенное, доктор, -- почему-то возражал ему Бургардт.   -- Нет, славная... Она не может не быть славной. О, я все поникаю... Если бы была такая сила, которая дала возможность снять с плеч лет тридцать... да... О, тогда Гаузер был бы совсем молодой и поступил бы совсем по молодому!..   -- Что же, вы хотите меня лишить гувернантки? Это не благородно, чтобы не сказать больше...   -- Нет, не то... Мне давеча было весьма жаль самого себя, потому что я мог бы устроить весьма иначе.   -- Это ничего не значит, доктор. Гете, кажется, женился семидесяти лет.   -- Да, то был Гете... Он совмещал в себе весь мир. Да, великий Гете...   Мисс Гуд точно унесла с собой хорошее настроение доктора, и он сделался опять грустным. Бургардту от души было жаль хорошаго старика.   -- А как я давеча испугался..-- разсказывал доктор.-- Выхожу, а она стоит в дверях. Да, та она, которую я знал тридцать лет тому назад...   -- Извините нескромный вопрос: у вас тогда было что нибудь серьезное?   -- О, нет... Мисс Гуд была не такая девушка. Но мы смотрели друг на друга, много смотрели, и я чувствовал себя совсем бедным молодым человеком, который не имеет права так долго смотреть на красивую молодую девушку...