Падение, или Додж в Аду. Книга первая

– Думаю, они были мулофобы. Послушай. Суть в том, что мы должны или раздеться догола и дать им прочесть все ярлычки на нашей одежде, а она бяка, или просто переодеться в бумажные комбинезоны.

– А как насчет него? – Джулиан указал на Тома, который только что вышел из мужского туалета. Потом, сообразив, что это невежливо, обратился к самому Тому: – А вы будете переодеваться?

– Незачем, – ответил Том и зачем-то принялся похлопывать себя по разным частям тела. Все на нем было Тактическое, Повышенной прочности, Военного образца и Рассчитанное на экстремальные условия, вплоть до носков и подтяжек. И все ярлычки были пришиты снаружи – не упрятаны под поясом и воротником, как обычно. Что не бросалось в глаза, поскольку ярлычки были тактически-камуфляжные, хаки, или какие там еще, чтобы не сверкать звездами в оптическом прицеле снайпера.

Принстонцы сочли, что получили разрешение подойти и приглядеться. Надписи и логотипы на ярлычках были приглушенных тактических цветов, так что издали не читались. Но на всех – включая те, что с логотипом производителя и загадочными значками насчет стирки, – имелся один и тот же символ: печатная L с перекладиной ближе к верху и языками пламени на ней.

– Проще ходить в левитско-одобряемом барахле, – объяснил Том, – как мне приходится бывать тут по делам.

– Так вы в это не верите? – спросил Фил.

– Да ясен пень, нет, – ответил Том. – Но они верят. А одежда правда качественная. Тактическая.

Они переоделись в бумажные костюмы. Правда, сперва хранительница печенек подозвала к себе Софию и Анну-Соленн и шепотом спросила, не «эти ли у них сейчас дни». Обе ответили отрицательно и обменялись взглядами, означавшими: «Давай сейчас не будем в это вникать». Позже можно будет заглянуть в Книгу Левит и узнать, какие ограничения и кары могут относиться к женщинам во время месячных.

– А. ККК-навет. Хороший вопрос. Рад, что вы его задали, – сказал Тед, Сын Аарона (это значилось на бедже, приколотом к его стопроцентно хлопковому тактическому библейскому комбинезону).

Он снял сияющую белую каску, как будто одно упоминание ККК-навета грозило сорвать ему крышу. Теплый летний ветерок трепал редеющие седые волосы и, возможно, испарял часть стекающего с головы пота. Тед глянул наверх, словно проверяя, не смотрит ли с неба разгневанный Иегова. Однако там не было ничего, кроме кучевых облаков в синеве и стальной перекладины двухсотфутового креста. Который пока не пылал. Монтажники еще не закончили систему труб для подачи природного газа к горелкам.

– Жена с меня шкуру спустит, ежели мы не уйдем в тень, – заметил Тед. – Давайте под тент, и я вам объясню, че и как.

– За что она с вас шкуру спустит? – полюбопытствовала Анна-Соленн, пока они шли к навесу. Джулиан тем временем засмотрелся на трех ягнят, играющих в загончике из сетки-рабицы.

– Меланома, – ответил Тед. – Надо ехать в Айова-Сити.

Он проговорил это рассеянно, потому что ему как раз пришел голосовой вызов, для остальных – чуть слышное треньканье из наушников, болтающихся на дужках его защитных очков. Тед указательными пальцами заткнул их в уши, кивком попросил его извинить, надел каску и заковылял к загону с живностью. Очевидно, его обязанности как Сына Аарона включали не только деятельность прораба, но и осмотр жертвенных агнцев.

Молодой рабочий подошел заняться гостями. Он разложил пару складных стульев и поставил рядом со складным столом, на котором лежали отпечатанные документы, придавленные от ветра камнями и автоматными магазинами. Парень сдвинул часть из них, освобождая место.

– Наливайте себе воды и охлажденного чаю, – сказал он, кивая на два кулера на столе поменьше. София сперва подумала, что ему к тридцати, но по голосу решила, что скорее восемнадцать. – Я бы сам вам налил, если че, да руки грязные.

Он продемонстрировал ладони и сверкнул улыбкой, которая была бы ослепительной, будь у него все зубы и не будь они гнилыми.

– Спасибо большое, мы сами нальем! – ответила София громко и отчетливо, поскольку уши у паренька были заткнуты наушниками.

– К чему он упомянул Айова-Сити? – спросила Анна-Соленн.

Там они останавливались накануне в мини-гостинице рядом с тапас-баром.

– В Айова-Сити большая больница. Для них это другая страна, но они вынуждены ездить туда лечиться. Удалять меланому и все такое. Им не по карману синештатные гостиницы и еда, так что они должны останавливаться за городом, готовить на походных примусах под тентом. Удовольствие ниже среднего.

Анна-Соленн кивнула.

– Стоматология, – сказала она.

– У Теда нормальные зубы, потому что он старый и рос до полной фейсбучизации этих мест. Потом все образованные люди сбежали в Эймс, Де-Мойн или Айова-Сити. В том числе зубные врачи. Раньше традиционные церкви держали благотворительные стоматологические клиники, где могли вырвать больной зуб и все такое, но их прогнали эти, – София глянула на исполинский крест. Потом отпила холодного чая и скривилась.

– Такой невкусный? – спросила Анна-Соленн.

– Сладкий. Еще одно культурное отличие. Когда доедем до моих дяди с тетей, у них чай будет несладкий, по-северному.