Падение Империи

Фаил Акар, он же Кеван, некогда Кон-Итьен, ещё раз проведав могилу любимого брата и приложив лоб к гробовой плите, готовился устранить Рендона Пэтрота. Сейна Элерон, или же Имнари, имела личные счёты. Раз уж во дворце все знали о том, кто она на самом деле, не стоило сидеть и ждать у моря погоды. Наверняка она умела убивать, если когда была контрабандисткой. Этой компании Кевану хватило бы, но своенравная и чуток стервозная Кира СтоннКассел все же увязалась за ними.

«Мда, не хватало мне ещё, чтобы она погибла. СтоннКасселы мне голову оторвут!» думал он.

Сейна и Кира были одеты в почти одинаковые доспехи из выверенной кожи, которые крепились надёжными ремнями, на обоих были добротные штаны из оленьей шкуры и сапоги. От прямого попадания такое не защитит, но вот от касательных порезов и прочих несильных увечий спасёт. Сейна вооружилась арбалетом, на поясе висел меч. Изогнутое лезвие, заточенное с двух сторон, гарды нет. Сделанный из светлого металла, рукоятка была обмотана чёрной животной шкурой. Ножны были сделаны из светло-коричневой кожи, и на них была изображена королевская кобра.

Кира так же повеселена за пояс арбалет и сумку с тридцатью болтами, а основным оружием выбрала укороченный протазан. Все же Кеван отмечал, что доспех на Кире смотрится в десятки раз лучше, чем придворные кружева, ему вдруг стало интересно, как бы на ней смотрелся парадный мундир легиона, неважно какого. Мысли его испарились в миг.

«Не забывай, зачем ты здесь» голос твёрдый, решительный и до боли властный. Иногда он слышал её. Мирану-Феникса. Старую Богиню и нет, он не сошёл с ума, и нет, это не было его разбушевавшееся воображение. Только тот, кто слышит глас Мираны, может пройти через стену огня, что была создана ей самой, когда она покидала этот мир. И Кеван прошёл через стену огня невредимым.

«Да, госпожа» отвечал он, поправляя свои доспехи и снимая с перемётных сумок всё, что ему было нужно. Эликсиры и алхимические травы, которые могли затупить боль, замедлить заражение или усыпить человека. Некоторые из них были сильнодействующие, вызывая галлюцинации разных степеней.

Уже давно Мирана посылала ему неясные видения, связанные со столицей. Смерть. Мор. Голод. Страх. Отчётливые картины тех последствий, если он не вмешается в события, что здесь разворачиваться. Сюда он прибыл по её воле, но герцог и герцогиня все мечтали вернуть свою дочку. Как же ему хотелось сказать, что им надо было думать раньше, что в первую очередь им необходимо было видеть в ней дочку, а уж потом перспективную выгоду для герцогства. И наверное он был так и сказал, если бы не Мирана.

«Согласись. Девчонка, так или иначе, пойдёт с тобой» ему оставалось лишь повиноваться её воле. А иногда ему хотелось быть человеком, а не избранником бога. Только вот, всё это останется его мечтами, не видать ему простой жизни. Никогда.

Они вышли на зачумленные улицы города за пять-шесть часов, до того, как Лайан отправился во главе своих верных солдат отбивать гавань. Через гавань Пэтрот мог получать подкрепления, провизию, а так же он мог с лёгкостью взять дворец, если его люди начнут обшаривать тайные ходы. Сегодня юному государю предстояло принять боевое крещения. Кеван просил Мирану снизойти и помочь его племяннику, на что голос богини-феникса отвечал невнятными и размытыми фразами.

— Моя помощь понадобиться ему, чуть позже. –

— Удача не отвернётся от него. Пока. –

— Я слышу треск огня вокруг него. — ничего хорошего это не сулило, а поэтому, в тайне от голоса, что звучал в его голове, он взывал к Келтрику и всем Богам-Основателям. Был момент, когда Мирана услышала его молитвы и так разгневалась на него, что он почувствовал жар, как от погребального костра Альвевы Пятой. С тех пор он учился абстрагироваться от всего, что бы принести молитвы богам-драконам, к которым Феникс относилась крайне пренебрежительно. «Ящерки, возомнившие себя ровней мне» самое мягкое и того, что она говорила о них.

Иногда Кевану и правду казалось, что это безумие. Но когда он видел её огонь, когда видел её лик, он понимал, что и вправду был избран ею. Ни одни легенды и сказания не могли описать, как же она была красива, статна и властна. Её волосы, чёрного цвета ночи, глаза, желтые, как два янтаря, а тело подобно березе, что гнется на ветру или кошке, чья грация была прекрасна. А когда она показывала ему видения прошлого, за которые историки готовы были рвать на себе волосы и одежду, у него не осталось сомнений, что Старые Боги все же питают чувства к миру, который создали, и от которого отреклись.