Падение Хана

Он говорил, и моя боль на фоне его боли начала казаться мелкой, невзрачной и такой обыденной. Он говорил о ней, о себе. Несчастный ребенок, дитя инцеста, брошенный отцом и матерью, обделенный родным дедом, выросший в подворотнях.

Рожденная инвалидом дочь, измена жены, знакомство с Лебедем….его адская любовь к ней, а потом ее смерть. Как человек может пережить столько боли? Это же невозможно….Он же на самом деле мертвец, разъеденный изнутри червями тоски. Его сердце разодрано в клочья, а душа изрешетилась от страданий.

Он хоронил себя в этом доме. Он умирал в нем день за днем и ночь за ночью. Вынес себе приговор и приводил в исполнение. Кричал, бил по стенам, ломая кости пальцев, резал на себе буквы ее имени и звал, бесконечно долго ее звал.

Это не дом. Это черное царство адской нечеловеческой боли.

Пока я зашивала его рану, он то плакал, путаясь в своих воспоминаниях. Так похожий на полуразложившийся и душевно, и физически, труп. То вдруг выхватывал мое лицо из собственной темноты и радовался, что-то шептал, хватал меня за руки, целовал их. А когда узнавал, что я не она, его взгляд полыхал ненавистью… я физически ощущала, как сильно он меня ненавидит в этот момент.

Если я не стану ее копией…то рано или поздно меня убьют.

И чем сильнее он горел яростью, тем дальше уходила моя ненависть к нему. Мне до адской боли внутри было его жаль. Этот зверь погибал у меня на глазах. А еще говорят, что от любви не умирают.

ГЛАВА 8

— Как ты смел, дед!.. Мне наперекор!

Рявкнул Хан и склонился над дедом, который и глазом не моргнул.

— Смел и буду сметь! Тебе наперекор! Это моя дочь!

Брови Тамерлана сошлись на переносице, и руки сжались в огромные кулаки.

— Когда-то тебя это не заботило. Дочь или нет, тебе было наплевать.

— Пришло время исправлять ошибки.

— Замаливать грехи, ты хотел сказать… твоя дочь — сука, которая хотела тебя уничтожить, тварь, которая устроила переворот в моем доме. Я приговорил ее к смерти, и так и должно быть!

Дед аккуратно разложил пластины домино в круг и начал выстраивать второй ряд сверху.

— Не уничтожить, а отобрать власть и вылезти из-за плинтуса, куда мы с тобой ее оба загнали. У нее не получилось в любом случае. Остынь. Змея повержена, жало вырвано. Зачем воевать с родной теткой и зачем марать руки, которые и так по локоть в крови родственников.

Хан грузно сел в кресло напротив деда и смел фигурки домино одной рукой.

— Ты вернул ее в дом…ты не просто спас ей жизнь. Это я мог бы понять, но ты вернул ее в наш дом.

В мой дом. Потому что твой она превратила в руины.

— Я дал ей второй шанс.

— И кто спас ее продажную дрянную шкуру? Ни у нее, ни Зимбаги и Албасты не было никакой возможности выжить. Кто мог укротить тигров в заповеднике? Кого ты нанял, дед? Ты заплатил самому черту?

— Скорее, дьяволу.

И откинулся на спинку кресла, покручивая в пальцах пластинку с шестерками с обеих сторон.

— Если долго кормить тигров и приручать, они будут просто не голодны и не тронут свою добычу…или же тронут одну из них, ту, что им оставят на растерзание.

— Тогда чьи трупы были найдены…

— Албасты, Зимбаги и туристки.

Не моргнув глазом, ответил дед. Но у Тамерлана возникло странное чувство, что и сейчас ему лгут.

— Значит, ты просил о помощи Тархана?

— Скорее, я заплатил ему за услугу.

Хан зло повел носом и сглотнул вязкую слюну. Затем ударил кулаком по столу, и все оставшиеся пластинки подпрыгнули.

— Она должна была умереть!

— Она — МОЯ ДОЧЬ! И наша семья! Один раз я уже совершил ошибку и погубил своего ребенка в угоду правильности, потому что надо скрывать позор и потому что в семье так принято. Я позволил убить и растерзать моего любимого ребенка. Думаешь, я простил себя после этого? Думаешь, я сплю по ночам спокойно и не вижу во сне твою мать? Не слышу ее мольбы и крики о помощи? Думаешь, я не знаю о том, что потом позволил тебе убить моего единственного сына? И прикрыл твой зад, чтобы ни одна собака об этом не узнала? Думаешь, я спокойно живу с тем, что мой внук отцеубийца, а сын насиловал родную сестру годами? Многое изменилось! Я больше не хочу хоронить своих детей и внуков!

Крикнул хрипло и смел остальное домино на пол.

— Пока что я еще хозяин этой империи. Пока что еще я у ее трона, и я решаю, кому оставаться в этой семье, а кому убираться вон. Цэцэг будет жить здесь…или там, где ты позволишь ей остаться. Но жить она будет, или тебе придется и меня скормить тиграм, внук!

Хан выслушал его монолог, а потом залпом осушил стакан со свежевыжатым гранатовым соком так, что струйки бордовой жидкости потекли по его подбородку. Поставил стакан на стол и вытер рот тыльной стороной ладони.

— Пусть ее приведут. Посмотрим на раскаявшуюся Магдалену. Ты ведь утверждаешь, что она раскаялась?

Двери открылись и пропустили внутрь помещения невысокую полную женщину, укутанную в черные одеяния. Она тут же упала в ноги Хана и вцепилась в его колени, вызывая в нем приступ смешанных чувств. Жалости и презрения.