Падение Левиафана

— Конечно, можешь нажать на тормоз, если так хочется, — сказала Наоми. — Но если в пространстве колец ждет недружелюбный прием, в нас будет легче попасть.

— Хочу зарядить рельсовую пушку, — ответил Алекс. — Но раз ты не позволяешь, я пытаюсь отвлечься чем-нибудь другим.

— Ты можешь перепроверить торпеды и ОТО.

— Амос и Тереза уже этим заняты. Мне не хотелось бы заставлять их думать, будто я им не доверяю.

— Тогда можешь привести в готовность заряды на корпусе, для подрыва пластин маскировки.

Алекс долго молчал, потом протяжно вздохнул. Джим в другом углу каюты одобрительно поднял большой палец.

— Ладно, сделаю, — согласился Алекс. — Хотя мне больше хочется заняться рельсовой пушкой.

— Окажемся на другой стороне, тогда заряжай ее сколько влезет, — сказала Наоми.

— Одни обещания...

Щелчок сообщил, что Алекс отключился. Оптическое увеличение врат продолжало медленно уменьшаться. Наоми вызвала маленькое окошко с камерой обратного вида. Помехи от двигателя делали изображение размытым, зернистым и грубоватым, но даже так было видно, что «Черный коршун» не движется в их сторону.

— Не вижу ретранслятора, — сказал Джим. — Наш они взорвали, но и свой, похоже, не подвезли.

— Да, я заметила. Они не утруждаются координацией действий с обеих сторон. По крайней мере, это дает нам шанс не попасть прямиком в ловушку.

— Ура!

Оставалось десять минут.

— Готовы? — спросила Наоми. В ответ Джим подтянулся на стенном поручне и отлетел в сторону центрального лифта. Наоми открыла соединение с Амосом. — Мы перебираемся на командную палубу. Не то чтобы ожидаем проблем, но если вдруг...

— Понял тебя, босс. Собаку уже убрал в конуру, на случай, если нас слегка потрясет.

«Слегка потрясет» означало уклонение от обстрела.

— А Тереза?

Очередная странная пауза, а потом Амос ответил:

— Пристегиваемся на инженерной. Понадобимся — только скажи.

Наоми выключила связь и последовала за Джимом. Лифт заблокирован на дне шахты до тех пор, пока не потребуется. Они поплыли по пустой шахте вверх, к командной палубе. Заняли там привычные места, пристегнулись и переключили экраны на управление, которое, возможно, придется брать в свои руки, если после перехода их ждет опасность. Привычка, соединяясь со страхом, превращала все в ритуал, вроде чистки зубов перед сном. Кольцо осталось таким же, но линза телескопа теперь показывала вокруг него меньше звезд.

— На командной готовы, — сказала Наоми.

— Рубка, готов, — сказал Алекс.

— Да, — сказал Амос. — У нас порядок. Делайте свое дело.

Отсчет подошел к нулю. Джим сделал глубокий вдох. Мелькнули врата — то же самое зернистое изображение, но теперь позади, удаляющееся. Звезды разом погасли.

— Мы прошли, — сказал Алекс. — И насколько я вижу, никаких угроз нет, и по приборам тоже. Но здесь черт знает сколько народу. Разворачиваюсь и жму на тормоз, пока мы не выясним, куда двигаться.

Он еще говорил, а уже зазвучало предупреждение о гравитационном толчке, и спустя минуту головокружительного вращения верх и низ вернулись. Спина Наоми вжалась в гель кресла. Она сразу же вызвала тактическую карту.

Пространство внутри колец — то, что все еще называлось «медленной зоной», хотя с тех пор как Джим и протомолекулярное эхо детектива Миллера отключили ограничение скорости, прошли целые десятилетия — размером было чуть меньше солнца системы Сол. В нем мог бы поместиться миллион таких планет, как Земля, но на данный момент оно содержало только тысячу триста семьдесят одно кольцо врат, одинокую загадочную станцию в центре и пятьдесят два корабля, включая «Роси», все на собственных маршрутах. Алекс прав — их чересчур много. Это опасно.

— Как думаешь, сколько мы потеряли? — спросил Джим.

Оглянувшись, Наоми увидела перед ним такой же экран.

— Кораблей подполья?

— Нет, я имею в виду всеобщее «мы». Все мы. Лаконийцы. Подполье. Гражданские, просто доставлявшие грузы куда необходимо. Как ты думаешь, сколько мы потеряли?

— Это невозможно узнать, — сказала Наоми. — Больше ведь никто не отслеживает. Идет война.

Она настроила «Роси» на идентификацию кораблей по радиомаячку, сигнатуре двигателя, тепловому профилю и форме корпуса, чтобы выбрать любые несоответствия и отметить все суда, однозначно связанные с подпольем или Лаконийской империей. Через три секунды система выдала полный список с перекрестными ссылками и интерфейсом поиска и Наоми начала вручную листать страницы. Наиболее тесно связанными с Лаконией оказались грузовик «Восемь принципов бусидо» с Бара-Гаона и исследователь дальнего космоса «Летучий бизон» с базой в системе Сол, но принадлежащий корпоративной сети, которая подчинилась Дуарте сразу же после сдачи Земли и Марса. Ни один не был боевым кораблем, и Наоми показалось, что в союзе с Лаконией оба ради выгоды, а не идеи. В любом случае, они не входили в официальную лаконийскую иерархию.

А единственным точно связанным с подпольем кораблем оказался независимый горнодобытчик из системы Сол, летевший под именем «Зловредная сука», но зарегистрированный как «Розовая фея». Вероятно, тут была какая-то своя история, но Наоми не слишком хотелось ее узнать.