Падение Левиафана (ЛП)

"Посмотрись в гребаное зеркало, док", - сказала Кара. "Ты не имеешь права говорить мне, насколько важно мое здоровье, в то время как ты тратишь свое собственное вот так. Если ты не важна, почему ты притворяешься, что я важна? Это потому что я выгляжу как подросток? Оставь свой гребаный материнский инстинкт при себе".

"Есть разница, - сказала Элви, - между пропуском нескольких тренировок и намеренным риском для объекта исследования. То, что я делаю со своим телом..."

"Я тоже могу выбирать, что мне делать со своим телом!" Голос Кары теперь был ревом. Нужда и голод в ее глазах были дикими. "Ты обращаешься со мной как с ребенком, потому что я выгляжу как ребенок, но я не ребенок".

Она могла бы так же легко сказать: "Ты обращаешься со мной как с человеком, потому что я выгляжу как человек". Это было бы так же верно. Эльви почувствовала, как что-то глубоко в ее груди успокоилось. Древний инстинкт, глубоко внутри нее, подсказывал ей, что проявление слабости сейчас - это шаг к смерти. Она призвала на помощь холодность десятилетий работы в академии.

"Я не считаю вас ребенком, но я здесь ведущий исследователь, и, по моему мнению, вы не подходите для этого теста. Если вы хотите попробовать напасть на меня, чтобы я изменила свое мнение, то это ваша возможность".

Кара на мгновение замолчала, а затем сглотнула. "Ты делаешь это только потому, что боишься его", - сказала она, но в ее словах не было тепла. Кара повернулась и пошла прочь по коридору. Чувство вины узлом встало в горле Эльви, но она не позволила себе смягчиться. Позже будет время загладить свою вину.

Она надеялась, что так и будет.

"Это Танака. Мы с девочкой на месте".

Элви в последний раз оглядела лабораторию. Амос был на месте, пристегнут к медицинской кушетке. Они сняли с него рубашку, чтобы установить датчики, и черная, хитиновая масса шрама в том месте, где его ранили на Новом Египте, мерцала на свету, как масло на воде. В вену на его руке была вставлена белая керамическая линия питания и заклеена скотчем, чтобы удержать ее на месте. Быстрое заживление его тела все время пыталось вытолкнуть иглу обратно.

Он выглядел спокойным и слегка забавным.

Техники и научная команда были на своих местах. Там, где были показания БФЭ, мелькали и прыгали изображения кольцевой станции. Эльви почувствовала смутную тошноту. Она не помнила, когда в последний раз ела.

"Понятно", - сказала она. "Мы начинаем погружение. Приготовьтесь". Она отключила внешнее соединение. "Последний шанс отказаться".

Амос улыбнулся ей. Это было то же выражение, которое он использовал бы, если бы она пошутила или предложила ему пиво. Медицинские показатели показывали, что сердцебиение у него слабое и ровное, уровень кортизола низкий. Либо его воскрешение было более преображающим, чем воскрешение Кары, либо его просто трудно напугать. Он помахал ей большим пальцем и потянулся. Джим, примостившийся в углу, казался призраком, который старается держаться подальше от тропинок, где кто-то может пройти сквозь него. Она наполовину пожалела, что позволила ему наблюдать.

Она переключила свою связь на камеру катализатора.

"Вы готовы идти?"

"Да", - сказал Файез. "Камера будет немного тесновата для Кары и Ксана, но я думаю, мы справимся. Если только никто не начнет страдать клаустрофобией".

"Хорошо. Уберите катализатор".

Она могла бы включить видеосвязь, посмотреть, как Файез и его техники открывают камеру, вытаскивают катализатор и вводят двух не совсем детей на место, где он был. Вместо этого она сосредоточила свое внимание на Амосе и станции. Она услышала, когда камера закрылась.

"Дамы и господа", - сказал Харшан Ли, - "по цифрам и по книге". А затем, более тихо: "Если применима любая книга".

Осторожно техник ввел бледный коктейль успокоительных препаратов в толстую корявую руку Амоса. Черные глаза закрылись.

"Катализатор отключен", - сказал Файез, но она уже могла это понять. Активность на кольцевой станции изменилась, словно глаз повернулся в их сторону. Магнитные поля протянулись туда, где их раньше не было, и ритм сейсмической и энергетической активности изменился. Активность в мозгу Амоса тоже изменилась.

"Ищите подходящий паттерн, пожалуйста", - сказал Ли. "Если это похоже на нашего зеленого друга в Адро, мы должны найти эхо субъекта".

Но техники не слушали. Каждая голова была прислонена к экрану, каждая рука лежала на пульте управления. Казалось, что "Сокол" гудит от сырого человеческого внимания. Сердце Эльви нетерпеливо постукивало о грудную клетку.

"Я вижу...", - сказал один из группы геологов, затем остановился.

Время стало очень медленным. На экранах системы сопоставления моделей подавали на один вход интимные сигналы мозга и тела Амоса Бартона, на другой - данные с кольцевой станции, миллион раз в секунду подгоняя одно к другому и ища совпадения. Каскады зеленого и желтого мерцали, когда человек и артефакт то синхронизировались, то расходились. Амос вздохнул один раз, как будто комментируя что-то немного разочаровывающее.