Падение Парижа

Что будет дальше? Лаваль улыбается. Марке горд бордоскими винами. Бретейль коротко отвечает: «Обойдется». И ни единого проблеска… Немцы продолжают наступать; заняли Брест, Лион. Они в Ла-Рошели, а это возле Бордо… Парламентеры уехали: среди них Пикар. Но кто знает, что им скажут?.. Может быть, немцы нарочно тянут? В стране неспокойно. Поммаре говорит, что в Марселе коммунисты кричат на всех площадях… Да и здесь препротивное настроение… (Тесса вспомнил свою встречу с рабочими, громко вздохнул.) Конечно, Вайс – нахал, но он прав: за самолеты придется отвечать… Некоторые радикалы собираются удрать в Африку. Это не так глупо… Тесса предлагали место на пароходе «Массилья». Он готов был согласиться. Но Бретейль сказал: «Пассажиров «Массильи» мы приставим к стенке…» И Тесса поспешно воскликнул: «Правильно! В такие минуты не покидают родину!..»

Раздался телефонный звонок: Тесса вызывали на заседание.

Увидав, что Лебрен сморкается, Тесса понял – новости невеселые!.. Бретейль монотонно, как поминальную молитву, прочитал немецкие условия, переданные по проводу генералом Пикаром. Тесса возмущенно крикнул:

– Позорные условия!

Бретейль сухо посмотрел на него:

– Не следует забывать, что мы разбиты.

– Я понимаю… – Тесса кивал головой. – Лично я за то, чтобы подписать…

Полуживой от усталости, он подошел к микрофону; откашлялся; и бодро, как в былые годы, начал речь, обращенную «к нации»:

– Не будем падать духом! Условия перемирия, подписанные нашими делегатами, тяжелы, но не позорны. Это – почетные условия. Вся моя жизнь тому порукой!

А после, выпив стакан минеральной воды, слабым голосом сказал Бретейлю:

– Только смотри, чтобы не напечатали!.. До того, как солдаты сложат оружие… Зачем играть с огнем?.. Среди них достаточно горячих голов…

В Бордо возвратился Пикар. Тесса тотчас поехал к нему – его разбирало любопытство.

– Как все было? Я говорю об атмосфере…

Генерал поглядел на него тусклыми, пустыми глазами:

– Мне стыдно за мой мундир.

– Но все же?.. Меня интересуют детали.

– Детали? Пожалуйста. Нас отвели в палатку. Там стоял стол, на нем графин с водой, чернильница, перья. Офицер сказал: «Мы вас принимаем великодушно, не правда ли?» – и показал на графин. Потом он обратился к своим коллегам и сказал: «Я не маршал Фош…»

– Но он? Как держался он?

– Он похож на какого-то актера кино. Бегал, суетился, речь произнес – у него хриплый голос. Он стоял на поляне и ногой топтал траву – хотел показать: топчу французскую землю. Вот и все. А об остальном я не расскажу даже себе – слишком стыдно…

Прошло еще три дня. Тесса много работал. Повседневные заботы отвлекали его от раздумий. Приходилось заниматься всем: принимать журналистов и проверять полицейские кордоны, следить за подвозом муки и ублажать испанского посла. А тут еще подоспела реорганизация кабинета: ввели двух новых министров.

Парламентеры теперь направились в Рим. Все ждали развязки. Немцы продолжали бомбить города. Жолио каркал:

– Я никому больше не верю… Вы увидите, что они придут в Бордо…

Наконец условия перемирия были преданы гласности. Бретейль предложил устроить «день национального траура». Тесса рассмеялся:

– У него одна мысль – как бы помолиться. Любит ладан.

Решили отслужить торжественную панихиду. На богослужении присутствовали Петен и все министры. Тесса надел черный галстук – как на похороны. Возле собора несколько человек прокричали: «Да здравствует маршал!» Тесса обиделся: опять выделяют премьера!..

Во время панихиды он скучал, лезли в голову дурацкие мысли. Вдруг Полет не погибла, а сошлась с кем-нибудь?.. Виар, наверно, радуется, что не вошел в кабинет, потом скажет: «У меня руки чистые, я не подписывал…» Через два дня придется снова переезжать… Ох, как глупо вышло!.. А у Гитлера маленькие усики, как у Чаплина. Жарко!..

Когда Тесса выходил из собора, к нему подошел пожилой человек, благообразной наружности, с ленточкой в петлице. Тесса вежливо спросил:

– Что вам угодно, сударь?

Вместо ответа незнакомец ударил его по лицу. Тесса схватился за щеку и, еще ничего не соображая, крикнул:

– Но почему?

Обидчик, глядя на него темными злыми глазами, ответил:

– У меня два сына погибли…

Он не договорил – его увели полицейские. Собралась толпа. Старая женщина в трауре плакала. Кто-то хихикнул: «Съездили по морде…» Тесса поспешно сел в машину.

Он еще не оправился от потрясения, когда прибежал Жолио:

– Вы меня снова подвели. Оказывается, они занимают по договору Бордо. Я не понимаю, как вы не отдали им Марселя?..

Напрасно Тесса пытался его успокоить; говорил, что в Клермон-Ферране прекрасные типографии, что газета там расцветет – он ей устроит субсидию. Толстяк вопил:

– Нужна мне ваша помощь! Грош ей цена… Можно быть лакеем у господ, но не лакеем у лакеев! Лучше в Марселе продавать ракушки…

Жолио еще долго бушевал; потом поплелся в гостиницу, где его ждала Мари; он не сразу пришел в себя; выпил целый сифон; наконец сказал: