Падение Стоуна

— Благодарю вас, графиня. Кстати, это моя настоящая фамилия. Не вижу смысла играть с вымышленными. Тут, думаю, мы расходимся во мнениях.

Она позвонила в колокольчик на столике и отдала распоряжение слуге, который появился с большой расторопностью. Я очень надеялся, что он не из тех слуг, кто подслушивает под дверьми.

— Не беспокойтесь, — сказала она, умело прочитав по моему лицу. — Дерево очень толстое, и у нас обоих голоса не слишком четкие. Кроме того, хотя у Симона острый слух, он хорошо оплачивается и имеет собственные секреты, которые лучше бы не выставлять на всеобщее обозрение. Что до моей маленькой уловки, мое собственное имя мне дверей не откроет. Что прекрасно делает в этой республиканской стране благородный титул, сколь бы фальшивым он ни был. Делаешь то, что необходимо.

Внесли чай — с изящными фарфоровыми чашечками и серебряным чайником. Очень мило, но не для серьезного любителя чая. Что ж, приходится идти на уступки.

— Хотите, перейдем в сад? — спросила она. — День хороший, и у меня отличный вид на море. Тогда я расскажу кое-что из своей истории, если пожелаете.

Она кивнула слуге, который вынес поднос на террасу, и когда все было приготовлено, мы последовали за ним. Было восхитительно: вилла стояла на склоне невысокого холма, поднимавшегося над пляжем, имела большой и хорошо разбитый сад с газоном и растениями, более привычными к теплым краям. Было тут и высокое дерево для тени, под ним мы сели за изящный металлический столик с видом на море, которое радовало глаз бурной игрой волн, хотя там, где сидели мы, было тепло и тихо.

— Тут, сам видишь, мы можем быть вполне уверены, что нас не подслушают, — сказала она, кивнув, чтобы я налил ей чаю. — Странно, но едва опустишь детали, которые показались бы тебе отталкивающими и неподобающими, рассказывать почти нечего. Говорить буду твоим языком, поскольку я переняла твой подход. Я реинвестировала мои прибыли и накопила капитал, потом решила перенести мои операции в другую область. Как звучит?

— Звучит весьма похвально, хотя совсем ничего мне не говорит.

— Начало моей истории тебе и так известно; я поднималась вверх по табели о рангах войск в Нанси и по ходу сделала великое открытие. А именно: много прибыльнее быть чьей-то любовницей, нежели шлюхой. Прости мне такое выражение. Мужчины делают своим любовницам подарки, а женатые мужчины готовы далеко зайти, чтобы заставить их молчать. А поскольку свободные часы, которые они могут провести в обществе мне подобных, ограниченны, у нас остается много свободного времени. Итак, я пришла к выводу, что могу безраздельно принадлежать одному в понедельник, другому во вторник, третьему в среду и так далее. Пока ни один не знает о существовании остальных, дела идут хорошо. Все мои акционеры, как я их называю, согласились взять меня на содержание, поэтому мой заработок увеличился пятикратно, и львиную его долю составляла чистая прибыль. Поскольку двое были исключительно щедры, я вскоре накопила достаточно, чтобы задуматься о независимом существовании.

— Достаточно для всего этого?

— Нет. В настоящий момент денег у меня очень немного. Все мои заработки я снова вложила: драгоценности, платья, эта вилла, дом в Париже. Я перебиваюсь на диете из долгов и пожертвований. Но уже не боюсь канавы.

— Очень за тебя рад.

Она кивнула.

— Так ты по-прежнему…

— Да?

— Как бы это сказать? Жонглируешь клиентами? Сколькими?

— Четырьмя. С большим числом есть опасность не справиться. И я действительно нахожу что мне нравится свободное время. Два-три дня в неделю я оставляю для отдыха и выходов в свет. Сейчас у меня каникулы. Своего рода.

— Своего рода?

— Другое мое великое открытие — что мужчины гораздо щедрее с женщинами, которым их щедрость не нужна. Говоря иными словами, щедрость соотносима с положением женщины в обществе. Ты, например, одолжил мне пять тысяч франков — больше, чем я просила, конечно, и достаточно, чтобы преобразить мою жизнь. Но пришло бы вам в голову, что за такую сумму можно купить графиню Элизабет Хадик-Баркоци фон Футак унс Сала? Про которую известно, что она стоит по меньшей мере миллион?

— А ты правда стоишь?

— Я сказала — известно. Я не говорила, что у меня такое состояние. Репутация важнее реальности, мистер Корт.

— Понимаю. И ответ на твой вопрос — нет. Впрочем, я очень и очень сомневаюсь, что мысль купить графиню вообще пришла бы мне на ум.

— Тогда ты не похож на многих мужчин, для которых чем недостижимее трофей, тем более он им необходим.

— Мсье Рувье?

Она укоризненно подняла палец.

— Я готова обсуждать дела в общих чертах, мистер Корт. Но подробности должны остаться моим секретом.

— Мои извинения. Если мой вчерашний знакомый прав, то ты быстро становишься самой недоступной женщиной Парижа.

— И следовательно, самой дорогой, — с улыбкой сказала она. — А это требует денег. Пребывание месяц в этом доме, роскошные приемы стоят целое состояние. Но и делают мужчин щедрее.

— Мне трудно поверить, что каждая заинтересованная сторона не подозревает о существовании остальных.