Падший

Бун, Джей и Гортензия собираются вокруг Арджуна и меня и встают спина к спине. Я поднимаюсь на ноги, с одной руки у меня капает кровь, я с трудом могу сфокусировать взгляд. Сила наполняет мои вены. Никогда прежде – ни при жизни, ни после смерти – я не испытывал ничего подобного. Как будто мир вокруг сузился до единой точки.

Уничтожь или будь уничтожен.

Я Сен-Жермен. Я выбираю уничтожать. Быть может, тут даже нечего выбирать.

По моим подсчетам, волки потеряли трех членов своей стаи. По меньшей мере четверо серьезно ранены, один почти ослеплен. В следующую секунду они, очевидно, приходят к такому же выводу. Рыча и собирая погибших, волки безмолвно обещают возмездие, а затем уносятся прочь, скрываясь во мраке ночи.

Мы стоим в тишине не меньше минуты, чтобы посмотреть, вернутся ли они.

Грубый смех вырывается из горла Гортензии, ее красивые черты выражают блаженство, когда она вдыхает ночной воздух. Она в своей стихии, ее лицо покрыто кровью, и клыки алеют в бледном свете луны.

Бун начинает смеяться вместе с ней, его руки по локоть в крови, как у мясника.

Джей за последние две минуты даже не шелохнулся. Он стоит, словно статуя, его взгляд устремлен в пустоту перед ним, точно впал в болезненный транс.

Я протягиваю свою целую руку Арджуну, чтобы помочь ему подняться на ноги. Когда этириалу это удается, я снимаю свой порванный пиджак и прижимаю ткань к рваной ране на его шее, чтобы остановить кровь.

Арджун слабо мне улыбается в знак благодарности, но на ногах стоит неуверенно.

– Из-за меня ты не успел сбежать. Тебе следовало бросить меня. Я бы тебя бросил.

– Чертов гребаный лгун.

– Это не ложь, – говорит Арджун с серьезным лицом. – Этириалов с детства учат защищаться.

– Как я и сказал Валерии, ты – мой друг, – отвечаю я. – Ты часть нашей семьи. Я бы ни за что тебя не бросил.

Он ничего не говорит в ответ, однако пошатывается, когда пытается идти самостоятельно.

– Арджун сильно ранен, – говорю я Гортензии, Джею и Буну. – А где Мэделин? – Среди нас она лучший лекарь.

– В прошлом Le Pacte[98]любила устраивать ловушки, – говорит Гортензия, используя французское имя Братства. – Так что моя сестра и Одетта остались охранять Никодима. – Она слизывает кровь с кончиков пальцев, поворачиваясь ко мне.

– Я унесу Арджуна домой, – говорит Бун, придерживая этириала за здоровую руку.

– Черта с два, – ворчит Арджун, слишком бледный и слабый, чтобы позволить ему шагать самостоятельно. – Я отнесу себя сам, спасибо за заботу.

– Не будь глупцом, волшебный братишка, – усмехается Бун. – К тому же я не прочь пролить немного крови Сильван Уайль. – Они начинают шагать к выходу с кладбища, и возмущения Арджуна постепенно тают.

Когда он оборачивается, чтобы посмотреть на меня через плечо, его улыбка полна благодарности. Многообещающая.

Я отправляюсь следом за их длинными тенями, замерев лишь, чтобы взглянуть на собственные руки. Следы от клыков на моей руке зажили, хотя кожа в этих местах немного светлее. Вокруг меня полно следов жестокой схватки, кровь окрасила камни под ногами, и осколки мраморных памятников валяются за спиной.

Адреналин понемногу покидает тело после битвы, и мне становится не по себе. Гортензия подходит ко мне. Она кладет руку мне на плечо и спрашивает:

– Ты готов к этой войне, Себастьян?

Я трясу головой:

– Я бы предпочел избежать ее, если бы мог.

Она хмурится:

– Правда?

– Кровь влечет за собой лишь кровь, – говорю я. – Мне неприятна мысль о том, что кто-то, кого я люблю, может пострадать.

Губы Гортензии складываются в тонкую линию, она недовольна моим ответом, это совершенно очевидно.

Я беру ее за руку, осознавая, что она ждет от меня поддержки, а не капитуляции.

– Однако если волки хотят войны, – говорю ей я, – они получат войну. Это я им обещаю. И тебе обещаю.

Улыбка украшает лицо Гортензии.

– Precisement[99].

Селина

Особняк семьи Девере гордо и уверенно стоял на авеню Сен-Чарльз, одной из самых богатых улиц района Гарден Дистрикт. На прошлой неделе (всего лишь через день после того, как Филиппа Монтроуз приняла предложение руки и сердца) кирпичное здание было покрыли свежим слоем белой краски, а ставни выкрасили в модный ныне темно-зеленый оттенок. Все три этажа элегантного здания украшали террасы, декорированные белыми шпалерами и изящными перилами из кованого железа. Вьющиеся лозы нежно-голубых глициний тянулись змейками по одной стороне впечатляющего своей роскошью строения. Пламя танцевало в стройном ряду небольших железных факелов, расставленных вдоль дорожки, ведущей мимо лужайки ко входу в дом.

Сегодняшний весенний вечер был идеальным для праздника в честь помолвки.

Пиппа выглядела великолепно в своем летящем платье, ее синий поясок идеально сочетался с огнем ее сапфировых глаз. Волосы она уложила так, что скромные кудряшки обрамляли ее личико в форме сердца, точно золотой обруч. На миг она замерла в объятиях молодого джентльмена, чем-то похожего на библиотекаря, потому что его заляпанные очки сползли на нос, а вычурный шейный платок привлекал больше внимания, чем неприметное лицо.