Падший

– Сомневаюсь в этом. В тебе недостаточно безрассудства для подобного, Себастьян Сен-Жермен.

Злость течет по моим венам. Если она знает, кто я такой, то должна понимать и то, на что у меня достаточно безрассудства. Глядя на нее в упор, я поворачиваю голову солдата набок и вонзаю кончики своих клыков в кожу за ее ухом. Девушка инстинктивно напрягается, другие воины в серых мантиях делают шаг мне навстречу, готовые защищать свою подругу.

Я чувствую кровь девушки на языке. Сладкую. Она слаще, чем любая другая кровь, какую я пробовал прежде. Эта кровь наполнена чувствами и теплом солнечных воспоминаний. На миг мне ничего не хочется так сильно, как выпить всю ее кровь до капли. Доказать, как далеко я готов зайти. Доказать, что я достоин фамилии Сен-Жермен.

Тонкие черные брови женщины в белом изгибаются, она вскидывает руку, приказывая своим воинам ждать и не нападать. Она уже не улыбается.

Как и мой дядя, она меня испытывает.

Я знаю, что бы сделал Никодим на моем месте. Он без колебаний убил бы девушку-воина, сделал бы целое представление из ее смерти и наплевал бы на последствия.

Я же вместо этого прячу клыки, лишь попробовав кровь.

– Успокойтесь, – говорю я, пародируя легкий тон женщины в белом. Быть может, я принял поспешное решение. Однако она хотела показать, что держит все под контролем. А за свою короткую бессмертную жизнь я уже уяснил, что против контроля лучше всего работает хаос.

В следующий раз она дважды подумает, прежде чем испытывать меня.

Женщина-фейри делает шаг вперед, и кажется, будто сам воздух вокруг нее начинает мерцать. Невозможно угадать ее возраст, как невозможно было определить возраст Ифана, чистокровного солдата-фейри, который охраняет вход в покои моего дяди в отеле «Дюмейн». Возможно, этой женщине двадцать лет. Возможно, ей сотни тысяч лет. Внешне она чем-то похожа на Джея, у нее бледная кожа, длинные, достающие до самой талии волосы ниспадают черными локонами за спиной. Каждый палец на руках и ногах украшен тоненькими серебряными колечками с жемчугом. Губы накрашены темно-красным, точно это засохшая кровь. Ее манера, ее походка, – то, как солдаты в серых мантиях расступаются перед ней и восхищенно смотрят на нее – все бдительно глядя ей вслед, – подсказывает, что она важная персона.

И взгляд этой важной персоны прикован исключительно ко мне.

– Отпусти мою стражницу, и даю слово, никто не причинит вам вреда. По крайней мере пока.

Я сомневаюсь еще долю секунды, потом все же отталкиваю от себя стражницу-фейри. Она разворачивается на месте, сжимая руки в кулаки, ее ноздри гневно раздуваются. Быстрее, чем проходит разряд молнии по небу, она подхватывает свое копье и крутит его в воздухе с мастерством и грацией, а затем указывает острием мне на лицо.

Заявление и обещание. Эта стражница приняла решение не нападать на меня в ответ, приняла решение не отвечать жестокостью на жестокость.

– Зачем ты привел этого кровопийцу к нашим берегам, Арджун Десай? – интересуется женщина в белом, по выражению ее лица невозможно прочитать ни единой эмоции.

– Потому что он попросил меня привести его сюда, прекрасно понимая, чем это грозит. – Я слышу, как сердце Арджуна стучит в груди, однако он не колеблется перед ответом.

Женщина поворачивает голову в его сторону.

– У тебя появилась привычка выполнять приказы Падших? – Она укоризненно цокает языком. – Рийя будет недовольна, узнав об этом. Наш народ не выбирает роль прислуги, если дело касается жителей ночи.

– Да, однако жители ночи обладают немалыми богатствами, – ухмыляется Арджун, но глаза его остаются серьезными. – И быть может, моя мать не станет осуждать меня, когда узнает, что я получаю куда большую долю этих богатств, чем должен был бы.

Та же улыбка, похожая на косу, с которой разгуливает смерть, украшает лицо женщины. Некомфортно наблюдать за этой улыбкой, ибо в ней скрывается угроза.

– И все же. – Она вытягивает палец, и воздух вокруг Арджуна дрожит. Невидимая рука хватает его за подбородок, притягивая его ближе, его ноги отрываются от песка и плывут по воздуху. Когда я собираюсь вмешаться, Арджун останавливает меня одним лишь взглядом. – Ты знаешь не хуже остальных, сынок Рийи, как… грустно мне видеть тебя в компании пиявки. – Она зажимает челюсть Арджуна между большим и указательным пальцами, ставя его на землю. – И кровопийце вроде него нечего делать в Сильван Уайль.

Арджун сглатывает, его горло сжимается, точно в нем застрял ком. И снова я поражаюсь своему эгоизму. Он подверг себя огромной опасности, приведя меня сюда, предупредив, что так и будет. И я ни разу не подумал, чего этот поступок будет ему стоить. Я думал лишь о том, чего хотел я. Хотел победы любой ценой.

Если так выглядит лучшая версия меня, то каким человеком я был прежде?

Я делаю еще один шаг вперед, втягивая клыки. Четверо солдат в мантиях встают между мной и Арджуном, кончики их копий целятся мне в грудь.

– Я все могу объяснить, – начинаю я, – если вы позволите…