Падший ангел. Явление Асмодея (СИ)

И в эти мгновения, через глубину двух десятков лет, звучал звонко в его голове тот чистый голос священника-крестителя. Голос, передающий Молитву Господню:

Pater noster, qui es in caelis;sanctificetur nomen tuum;adveniat regnum tuum;fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra.Panem nostrum quotidianum da nobis hodie;et dimitte nobis debita nostra,sicut et nos dimittimus debitoribus nostris;et ne nos inducas in tentationem;

sed libera nos a malo. Amen.

Неспешно, бережно неся в молитвенной тишине священный голос молитвы, проследовал он по направлению к амвону и присел у алтаря. Монахиня неслышно зажгла свечи и неслышно удалилась. В храме оставался полумрак, потому что не было зажжено паникадило. Отец Марк теперь установил традицию начинать свои службы с поминовения тех, кто так нелепо погиб. Он сполз на пол – душу мутили нелепые сцены насилия, в которых мучаясь гибли Янек, Ларс, Олина, Отто, лесоруб…, неизвестный утопленник и человек, нарядившийся в сутану, еще несколько жертв, которых он не знал… Он представлял их смерть, и видел, как в свой смертный час, видели они тот страшный ужас, которого не заслужили в этой жизни. Ужас был облачен в церковную сутану. И спрятав в маске свою личину, ОН заглядывал перед смертью в их лица.

– Разве мог я видеть, как они умирали?! – вопрошал священник и протирал ладони о пол, будто замарал их. И оставался кровавый след.

Его уже ничего не удивляло. Он обратил внимание, что с недавних пор стремится почаще протирать ладони, осмотрел сгустки крови на ладонях. Они еще не зажили после изгнания демона из Инессы. Но все его мысли скомкались, когда со звоном упал на каменный пол потир и покатился. Это был знак, подтверждающий его догадки. Он понял – тела убитых людей с площади сегодня не принесут. Им помешает какой-то страх. Так угадывался почерк дьявола.

Наклонившись за потиром, он резко обернулся, и высокая тень мелькнула за колоннадами. Пламя на свечах затревожилось, качнулось. Кто-то зашел в исповедальню и ждал его на проведение исповеди. Бросив взгляд на дверку исповедальни, он заметил в ней черный силуэт. Никто из прихожан так на исповедь никогда не приходил.

Отец Марк проследовал туда, отворил дверцу – внутри повеяло холодом. Он заметил шевеление за перегородкой, и ему послышалось, что исповедующийся произнес приветствие.

Но в том бурчании не было слов: «Слава Иисусу Христу!». Отец Марк всегда отвечал по канону: «Во веки веков. Аминь!». Он сделал это и теперь, хотя ком подступил к горлу и мешал говорить.

И снова донеслись до ушей неразборчивые фразы грубым утробным голосом, будто звуки летели из глубокого погреба. И лишь послышалось священнику:

– ….Духа.

И он ответствовал:

– Аминь.

Кающийся или тот, кто был на его месте, тяжело вздохнул и замолк.

– Да пребудет Бог в сердце Твоем, дабы сокрушенным духом исповедовал грехи Твои…

Мертвое молчание воцарилось между ними, но священник поспешил его нарушить:

– Давно ли ты был на исповеди, сын мой?

На этот раз, в ответном бурчании, он не разобрал ни единого слова.

– В чем же грехи твои? Облегчи душу!

– … Душу. Душу. Душу. Душу…

Но вдруг священник услышал знакомые имена людей, погибших этим летом. Ему не могло это показаться. Имена Янека, Ларса и Олины он явственно расслышал, но еще сильнее напряг слух и до него донеслось:

– Я убийца их и нет мне прощения. И Бог отвернулся от меня.

– Кто ты?

– …я…ще…ник.

Грешник назвал себя священником, живущим в доме за Туманным озером? Или он сказал «отшельник»? Отец Марк сделал паузу и попросил продолжить.

Этот странный грешник, видимо от волнения, что-то бормотал утробным голосом. Он каялся от имени отца Марка! Попросил наложить епитимию и отпустить грехи. Но в конце он будто разрыдался или засмеялся – трудно было определить.

Невзирая на цинизм пришельца, отец Марк начал молитву и читал ее, пока не исчезла тень, и не опустело место за перегородкой. Но молитва не может прекращаться. Отец Марк вышел следом со словами:

– …И я отпускаю тебе грехи во имя Отца и Сына и Святого Духа…

Рядом никого не было. За столбом снова мелькнула тень. Он проследовал туда и вдруг столкнулся с прихожанином Якобом.

– Отец Марк?

– Якоб?! Что случилось? …Якоб! Не молчи! – он увидел, как побелел бедолага Якоб.

– Я…я… пришел…Они не хотят нести погибших на отпевание.

– Я встречусь с ними. Успокойся.

– Нет! Нет!

– Пойдем! Выпьешь воды.

Прихожанин дрожал, стуча зубами, и приподняв руки, будто хотел прикоснуться к священнику и убедиться, что он не обознался.

– Якоб! Ты слышишь меня?!

Прихожанин стоял обомлевший и все комкал в руках свою шапку.

– Якоб? – вновь обратился к нему священник.

– Да! Отец мой! Я зашел и вдруг вот отсюда, из исповедальни, где Вы…это…оттуда выскочила крыса. Вы исповедовали крысу.