Палач. Да прольется кровь

Энекатрикс взлетел, сверкнув подобно молнии, и опустился на того, кто присвоил себе право ради своего удовольствия мучить и убивать человеческие создания.

* * *

Мэтр Правосудие Мортаня получил жалованье за свою работу, и Бенуа Ламбер теперь больше всего на свете хотел, чтобы тот как можно скорее исчез с глаз долой.

Усадив Селестена на круп своего жеребца, Ардуин выехал из прекрасного укрепленного города, окруженного обширным лесом. Пять веков назад этот город доблестно отбивался от скандинавских завоевателей, зарившихся на все Французское королевство. Роскошный, изобильный город, который притягивал то французского короля, то могущественного герцога Норманнского, все расширялся.

– Скоро стемнеет, – заметил Ардуин. – Примерно через четверть лье будет таверна, там мы остановимся и передохнем.

– Еще один, пойманный Лукавым в свои сети, – заметил юноша.

– Еще один, кто служил Лукавому, чтобы удовлетворить свои нечистые склонности, – поправил его Ардуин.

– Но разве не вы говорили о присутствии дьявола в этом мире, мессир?

– Напротив, я встречал много созданий гораздо худших, чем он.

19

Ножан-ле-Ротру, декабрь 1305 года, в то же самое время

Проведя совет, как два грозных стратега, мадам Беатрис де Вигонрен и Мартина решили, что самым лучшим будет удостовериться, что Эсташ находится в том доме, дабы служанка могла как следует порыться там, не опасаясь столкнуться с ним нос к носу. Мартина отправилась туда в тот же день, надев широкую накидку и закутавшись во множество одежек, так как день ожидался холодный.

Под тем предлогом, что городские улицы очень тесные, Мартина приказала слуге, который управлял лошадьми, везущими легкую повозку, ждать ее на мосту Роны в конце улицы Сент-Ландр. В самом деле, некоторые улицы были настолько загромождены, особенно улица мясников и улица Роны, что там не могли разъехаться даже две тележки. Частенько это вызывало скандалы, причем обе стороны осыпали друг друга непристойной бранью и весьма чувствительными оскорблениями, переходящими в угрозы и обмен оплеухами.

Несмотря на то что эти небольшие стычки и длинные ругательные тирады обычно забавляли Мартину, сейчас у нее не было времени наслаждаться ими. Будучи женщиной здравомыслящей, она размышляла о своем порыве, под влиянием которого предложила баронессе-матери использовать себя в качестве шпиона. Причиной тому были признательность и настоящая привязанность. Мартина вовсе не жалела о своем поступке. Она поздравляла себя: получилась утонченная хитрость. Во всяком случае, безопасность и благополучие ее старушечьего существования зависели лишь от судьбы, а также доброты мадам Беатрисы и Агнес.

Мартина направилась вперед прогулочным шагом, иногда украдкой кидая взгляды назад, чтобы удостовериться, что слуга, снедаемый неуместным любопытством, не последовал за ней. Она спустилась по улице Порт-Ривьер и направилась по улице Оре, где возвышались роскошные особняки в два этажа и с шиферными крышами. Свернула направо, затем снова направо, чтобы оказаться неподалеку от собора Сен-Жан[151], после чего снова поднялась по улице Роны и с видом праздношатающейся кумушки стала неторопливо прогуливаться, останавливаясь перед витринами и лотками торговцев. Мадам Беатрис вручила ей два турских денье, чтобы она купила себе каких-нибудь безделушек, и Мартина размышляла, на что бы их лучше употребить. Два денье – это вам не что-нибудь! Старая служанка боялась сделать необдуманную покупку, о которой потом будет жалеть.

Ну и ну! У этого мошенника Мартине новые жировые свечи[152]. Вот ведь животное! Этот негодяй разбавляет жир быков – единственный, из которого разрешено делать свечи на продажу, – и добавляет туда бараний жир и даже свиной! Изобличенный одним из своих подмастерьев, которого недавно поколотил палкой, Мартине увидел, что к нему направляются стражники. Последовало зрелище, которое всегда пользуется успехом у зевак и ротозеев[153]. Люди бальи бросили все свечи на землю, тайком забрав несколько себе, и раздавили весь товар каблуками. Мартине был арестован и брошен в темницу, пока не заплатил значительный штраф. Затем ему было строго-настрого велено переехать и не показывать свою плутовскую рожу в городе по той неоспоримой причине, что «жульничество в свечном ремесле слишком убыточная и скверная вещь для всех». Судя по всему, новый свечной мастер только что перекупил помещение.

Мартина удовлетворенно вздохнула. Может быть, купить несколько свечей в свою комнату под самой крышей? Хотя нет, это был бы расточительный каприз с ее стороны – ведь она не платила за масло для ламп, которые ей предоставлялись. Старушка продолжила свой путь и через несколько туазов остановилась перед лавкой аптекаря. Она была старой, но все-таки женщиной. С бьющимся сердцем, охваченная жаждой кокетства, Мартина вошла в лавочку. Тотчас же аптекарь мэтр Серин поспешил навстречу, вежливо приветствуя посетительницу.