Палач. Да прольется кровь

Какой необычайный поворот судьбы! Он мучил и убивал, разрушал жизни по приказу правосудия, без сожалений и угрызений совести, правда, не испытывая при этом и удовлетворения. Более того, не испытывая при этом вообще никаких чувств, не храня этого в своей памяти. И вот, благодаря Мари де Сальвен, в нем пробудилась страсть к истинному правосудию, к жизни – своей и других. Это даже вызывало у него гнев, подобно шторму, который все сметает на своем пути. Какое сногсшибательное потрясение!

Ардуин снова подумал о послании Бернадины, читать которое у него не было ни малейшего желания. Он догадывался о его содержимом: завтра или послезавтра он снова кого-то убьет. Что за важность? Никакой. Через неделю, две или больше Маот де Вигонрен будет спасена, свободна, жива благодаря ему.

Досадная туча, все та же самая, испортила его завоевательное настроение. Чем ответит прекрасная дама, когда узнает о его занятии, чем он зарабатывает на жизнь? Презрением, растерянностью, отвращением. Никакая женщина, даже уличная попрошайка, не согласилась бы соединить свою жизнь с Жаном-Покойником. В первый раз за все свое существование отверженного мысль сменить имя и устроиться там, где никто его не знает, предстала перед ним во всей своей очевидности.

Он спешился перед центральным входом в аббатство и ударил в дверь тяжелым молотком. Несколько мгновений спустя ключ повернулся в замке, и очень молодой женский голос спросил:

– Кто там?

– Ардуин Венель к мадам Констанс де Госбер. Недавно мне уже была оказана честь побеседовать с ней.

– Она ждет вас сегодня?

– Не так чтобы да, но…

Ключ в замке повернулся в обратном направлении. Ардуин крикнул:

– Прошу вас! Речь идет об очень важном деле. Об убийстве вашей сестры Анриетты де Тизан. Готов побиться об заклад, что собранные ею деньги не пропали и, мне кажется, я знаю, где они спрятаны. Они спрятаны здесь!

За дверью немного помолчали, а затем произнесли:

– Подождите.

Мэтру Правосудие Мортаня показалось, что прошла целая вечность, прежде чем дверные створки вздрогнули и большой ключ снова со скрипом повернулся в замочной скважине.

Он оказался лицом к лицу с очень молодой монахиней, державшейся крайне отчужденно. Она объявила:

– Я дежурная сестра. Наша обожаемая матушка ждет вас в приемной. Вам приказано быть кратким. Ведите вашу лошадь в поводу и поручите ее заботам нашего конюха. Никто не въезжает сюда верхом, за исключением нашей матушки.

Ардуину это было известно, тем не менее он кивком поблагодарил свою собеседницу.

Мадам Констанс де Госбер сидела, напряженно выпрямившись, в своем кресле, стоящем в конце длинного стола. Ардуин поклонился и сказал ей:

– Поверьте, мадам матушка, что я не стал бы вас беспокоить…

– Оставьте эти любезности, сын мой. Присаживайтесь и объясните, что вас привело.

Надо быть совершенным безумцем, чтобы непринужденно болтать с такой важной персоной. Ардуин мысленно заметил, что никогда не встречал настолько впечатляющей личности, как эта маленькая женщина, такая хрупкая с виду. Без сомнения, это потому, что она не боится никого, кроме Бога. Как и он сам.

– Сперва, возможно, вам будет приятно узнать, что мадам Маот де Вигонрен, ваша племянница, не совершала ни отравления, ни другого святотатства. Я докажу это, и тогда ей возвратят свободу и незапятнанную репутацию.

Несколько мгновений она внимательно смотрела на него.

– Вот новость, способная обрадовать сердце тетушки.

Затем она откинулась на резную спинку своего кресла и произнесла сдержанным отстраненным голосом:

– Господь в своей бесконечной мудрости делает своим орудием очень странных созданий. Ты один из них, палач.

– Что… наконец… – изумленно пробормотал исполнитель Высоких Деяний.

– Откуда я это узнала? Но мне известно все. Так нужно. Тот, кто хочет избежать гнусных сюрпризов и жестоких разочарований, должен предвидеть все.

Некоторое время она, казалось, размышляла, а затем продолжила:

– У меня очень мало времени для вас. В дополнение к огорчению и… страху, которые я снова испытала, думаю, нет нужды говорить вам, что послание, которое я получила сегодня утром от мессира де Тизана, где он рассказывает мне, не смягчая правды, о кончине Анриетты, повергло меня в полнейшее замешательство. Я ведь назвала имя Анриетты как будущей аббатисы. Двуличие, непостижимое коварство некоторых душ всегда ошеломляли меня. Широкая и неисчерпаемая тема, не могу не согласиться. Итак, вы хотите поговорить со мной о пожертвованных деньгах, которые, как вы утверждаете, спрятаны где-то здесь. Это излишне, так как нам они возвращены.

– Возвращены?

– Да, в качестве безымянного дара. Их нашли в гостевом доме, завернутыми в ткань, на которой был ярлычок с моим именем.

Внезапно мадам де Госбер фыркнула от смеха. Ардуин уставился на нее круглыми от удивления глазами.

– Любезная и довольно неловкая воровка.

– Простите, что, мадам матушка? – пробормотал Ардуин в полнейшем непонимании.

– Тоже мне аноним! Мое имя было начертано изящным и очень узнаваемым почерком. Мюриетт Летуан, сестра-копиист и архивариус…

Матушка аббатиса поднялась на ноги и объявила ровным бесцветным голосом: