Палата Гром (СИ)

   Гришка же ничего вспомнить не мог. Напрасно он соединял в своей памяти парты с патронами и ещё почему-то с деревянным ружьём. Цельной картины не получалось. Всё заслонила Палата, холодная, спокойная, со своим Жасмин-Бурдынчиком, который следит за порядком.

   Неужели ты до сих пор не понял, что он - это ты?

   - Нет, - пробормотал Гришка, - плохой из меня бог, - мне бы следить за воздушными змеями или за голубями. Людей уберечь я не в силах.

   липа

   - Пойдём отсюда, - сказала Липа, показывая на выход из козлятника. - Наверное, твой бог сегодня уже не покажется.

   Она всегда находила решение. Когда он чувствовал, что не в силах думать за обоих. В этот день они навестили козу, могилу уже кто-то умудрился засыпать мусором. Липа долго плакала, потому что в телефоне у неё заиграла какая-то певица с мужским именем.

   Сделай вид, что плачешь по козе. Ей будет приятно.

   Ветер легонько шевелил разомлевшие от жары берёзы, бережно Гришка вбирал его в себя. Выпустит вечером, когда Липа снова будет жаловаться, что душно.

   Но полил дождь, и весь воздух пропал зря. Потом он скопился в Гришке и выходил долго натужно с новой порцией кашля. А ночью шумел дождь, Липа боялась грома и не могла спать. Они сидели на полу в предбаннике, и шкаф наваливался на них своей трёхэтажностью. Наверное, Липа воображает, что на самой верхней полке по-прежнему лежат красивые платья, вон она тянется на цыпочках, стараясь быть выше, пытается отыскать что-то наверху.

   - Бога там нет, - выдохнул Гришка и закашлялся, - он сейчас спит где-то глубоко внутри, ему и гром нипочём.

   - Да я не ищу бога, - смутилась Липа, - просто хочу прикинуть, насколько выше буду я на каблуках.

   - Зачем? - Гришка осторожно открыл дверь и высунул нос на улицу, - В кого ты превращаешься, Дождь?

   Утром они прогоняли лужу от своих дверей метёлкой. Дождь спасался на листьях деревьев, ждал, пока кто-то пройдёт, чтоб свалиться на макушку огромной каплей. Гришка нисколько не жалел оставленный позади дачный домик. Ещё накануне дождя там на нижней полке старого опустевшего шкафа он нашёл записку, наспех упрятанную в целлофановый пакет. Теперь будет что почитать в дороге.

   натка

   Нет, раньше он никогда не читал чужих писем. Научила его Натка.

   - Это не страшно, вдруг какая-нибудь подружка гадость про тебя написала? А ты будешь по-прежнему ей верить. Лучше уж сразу всё обрубить.

   Стас, мне нечего прятать для тебя. Ни сейчас, ни потом. Надеюсь, читая эти строки, ты уже понимаешь меня.

   - Я не пойму, - пробубнил Гришка, - эти слова слишком сложны.

   - Просто читай чужие письма и не стесняйся, - Натка смотрела на него озорно, совсем по-детски, видно узнавая чужие секреты, она их никому не передавала, а вбирала в себя, точно ребёнок, случайно увидевший своих родителей в постели.

   Гришка дотронулся до её огненных волос и отдёрнул руку.

   - Стесняюсь, - вздохнул он, - стесняюсь даже прикоснуться к тебе. Если бы я случайно прочитал какое-нибудь твоё письмо, то наверное, сразу бы умер.

   И ещё ты понимаешь теперь, что не умер, встретил хорошую девушку и счастлив с ней. А я, наверное, всегда останусь для тебя ребёнком.

   - А вот гляди, - быстро ложились буквы на асфальт набережной, даже ни одна волна не успела нахлынуть. "Гришка", - написала Натка мелом. Видно для неё так просто дорогую вещь спрятать и сразу же позабыть о ней. - Вот оно, моё письмо. Прочитал? Не стыдно?

   - Как дворняжку, - смог лишь выдавить Самукьянец. Ничего больше из письма он не понял.

   Твой друг, Натка. (Даже через много лет я останусь той же!)

   Ветер бил его в лицо, вырывал из головы последние слова. Ему не стоило читать это письмо. Только вот богов разгневал, а пользы никакой.

   - Да, это очень непонятное письмо, - согласилась Натка, глядя на свою запись, - Кто ты, Гришка? Почему ты такой странный? Ты мне всегда кажешься... чудаком, но почему-то иногда я ощущаю, что лишь на тебя и могу положиться. Ты... надёжный.

   - Всегда, - отозвался Гришка, - нужно на кого-то надеяться. Хотя бы на богов.

   - А вдруг тот, на кого мы надеемся, плачет тоже? Вдруг он ничего не может сделать и сидит, свесив ноги с облака, а люди приносят ему дары, восхваляют его, считая всемогущим. А тот до того разбух от этих даров, что и шагу ему ступить лень. Как надеяться на таких?

   - Может, мы лучше? - пожал плечами Гришка и ничего больше не ответил. Ветер наваливался уже со всей силой, пытался отнять у него это письмо, словно догадывался, что оно адресовано другому. Но "Гришка" держался, вцепившись в асфальт. Потом это письмо прочитает много людей. Появятся приписки и явно нецензурные продолжения. Только Натка в этом будет не виновата. Нельзя винить человека, чьё письмо адресат так и не прочитает.

   Прости, Стас и пойми меня. Пожалуйста.

   ерохин

   Он никого не желал понимать. Смотрел на девушек с колясками недоверчиво, равнодушно цедил сквозь зубы.

   - Они нам не помогут. Они испугаются революции. Пока эта власть даёт им чёрствую корку, они будут целовать ей руку в страхе потерять и её.