Палата Гром (СИ)

   Он вдохнул сигаретный дым и закашлялся. Долго фыркал, плевал на палас - пусть смотрит, пусть терпит, ей за всё заплатили.

   - Ну, попробуй! Это же так легко, Гриша! Иди ко мне.

   Она была ему противна. Но Гришка не мог отвести взгляда от этой искусно сделанной куклы с изящно двигающимися ручками и ножками. Бумажный змей между её ног дрожал, покрывался лёгкими каплями, набухал.

   Он никогда не полетит, никогда не полетит, никогда не полетит...

   Прыгать, прыгать, Гришка, надо...

   Он не мог овладеть женщиной. Он понимал, что не любит её. Она прикасалась пальцами к нему, пыталась вызвать упрямого бога его любви, но боги не такие дураки, чтоб являться перед первым встречным. Гришка ощущал только страшный мёртвый холод её пальцев. "И моему брату она так делала, - бросилось ему в голову, - а, может быть, Трону и ещё много кому".

   - Давай, Гришечка! Ну, посмотри, какая я! Не бойся.

   Сидим на бобах, и всегда будем сидеть.

   Он не мог прыгнуть, потому что всё, что было ценным, уже потонуло. И змей улетел, вырвавшись из слабых детских рук. Ничего у меня больше для тебя нет. Гришка понял, что не знает, как сказать ей это. Просто поднялся и вышел в коридор. Комната была съёмной, и за стенкой кто-то видимо, тоже искал своё удовольствие с девушкой. Там по звукам выходило лучше, только слушать это было невыносимо. Вышел на лестничную площадку, вдохнул сигаретный дым, закашлялся. Всё повторяется, мой друг, и ты вернёшься туда, к ней. Больше тебе идти некуда.

   Гришка - говно. Написал он возле чьей-то двери. Пусть знают все, кто он такой. А ещё свой телефонный номер... да, он ещё помнит его.

   Потом ему позвонят и обзовут говном ещё раз.

   палата гром

   - Я хочу вырваться из этого колодца, - Лиза бросила на него быстрый с хитринкой взгляд тёмных глаз, - Донесёшь? Беги скорей, не то расплескаешь по дороге. И вместо дельных слов принесёшь какую-нибудь ерунду.

   - Откуда ты знаешь? - Гришка испуганно огляделся по сторонам, чтобы понять, не слышал ли кто Лизиных слов. Палата не желала ещё просыпаться, солнечные лучи не хотели пробиваться сквозь оконную решётку, цеплялись за неё, оставляя светлые следы в пыли. Но ведь солнце не может распилить эту решётку, чтоб помочь всем выйти наружу. Не может. Не может. И я не могу.

   - Ненавижу твои глаза. Они слишком целые, - Лиза закурила, нервно стряхивая пепел на его постель, - Тебя что никогда не учили притворяться?

   - Постель может загореться, - завопил Гришка, - и по всей палате полетят огненные голуби. Он размахивал руками, в его глазах появился неподдельный ужас. Но Лиза только рассмеялась.

   - Теперь ты уже не сможешь. Даже и не пытайся, а то потревожишь всех. Тебе повезло, что тут на ночь дают сильнейшие успокоительные. Потому никого и из пушки не разбудить.

   Ей наверняка тоже прописали какой-то препарат с ужасно длинным названием. Но она вот не спит и чего-то хочет от меня.

   - Ты ведь тоже был на баррикаде? - Лиза напряглась, и дураку было понятно, что ей тоже тяжело вспоминать. - Почему же тогда ты оказался здесь позже нас всех?

   Ретли бы сказал, что у Палаты своё время. Они могли прожить здесь без Гришки день, два, может, даже неделю, но для Палаты не прошло и секунды.

   - Я потом бегал по мёртвому городу, - скривился Самукьянец и забубнил что-то бессвязное, - думал, что можно удрать, что обо мне забудут.

   - Забудут, гляди ка, - Лиза бросила сигарету в умывальник, первый огненный змей полетел через палату. Вот он окажется на чьей-нибудь постели и всё загорится. Но девчонка была точна: окурок угодил точнёхонько в раковину. - Они не забывают, пока ты ещё горишь. И до какого момента тебе гореть, тоже решают они. Спроси у Натки, как твой любимый Горавски пугал её змеями.

   - Воздушными? - невольно вырвалось у Гришки. Было бы здорово посадить всех на один большой воздушный змей и умчать отсюда к далёкому богу облаков.

   - Настоящими, дружок, - расхохоталась Лиза, поправила свои каштановые пряди, а потом зачем-то снова растрепала их. - Они ведь знают о ней всё, кого она любит, кого боится. И ты для них не тёмная лошадка, хоть и пытаешься иногда рожи корчить.

   - Но ведь если они знают обо всех, зачем меня поставили следить за вами? - недоумевая, произнёс Гришка. Он всё понимал, просто что-то надо было говорить, выиграть время. Лиза должна перестать злиться, успокоиться, иначе Горавски её уберёт отсюда. Он это может. Спрашивай потом у всех богов, что стало с девчонкой, которая курила на его постели.

   Гриша, ну неужели ты такой слабый?

   - Беги отсюда! Спасайся! Ты погибнешь здесь! - в тёмных глазах Лизы словно молнии играли, - Тебя они не тронут, на фиг ты им сдался. Разве ты не можешь выворотить эту чёртову решётку? Она вон держится на соплях. Там на баррикаде, я помню, ты один таскал на своих плечах парты.

   Воспоминания причиняли сильную боль Лизе - лицо её дёргалось, губы дрожали, дыхание сделалось частым и хриплым. Только глаза смотрели так же хитро и с такой же злобой. Видно у Лизы они тоже были целыми.