Память

– Человечек. – Голос Харры в темноте был так же сладок и убийственен, как кленовая медовуха. – Моя мать убила мою дочь. И была судима перед всей Лесной Долиной. И ты думаешь, я не знаю, что такое публичный позор? Или потеря?

– А почему, по-твоему, я тебе все это рассказываю?

В полумраке и слабом лунном свете Харра просидела в молчании достаточно долго, чтобы Лем успел в последний раз пустить керамический кувшин по кругу. Затем она сказала:

– Продолжай. Ты просто двигайся дальше. Ничего больше не сделать и никакими уловками не добиться облегчения. Просто двигайся дальше.

– А что найдешь там, по другую сторону? Когда придешь?

Она пожала плечами. – Снова собственную жизнь. Что же еще?

– Это обещание?

Харра подобрала гальку, повертела ее в пальцах и швырнула в воду. Лунные дорожки закачались и замерцали. – Это неизбежность. Никаких уловок. Никакого выбора. Ты просто идешь дальше.

Мартин вместе с флаером снова поднялись в воздух к полудню следующего дня. Глаза у Мартина были красные и опухшие, а бледный зеленоватый оттенок его физиономии был достоин скоростного пролета по Дендарийскому ущелью. Летел он очень мягко и осторожно, что Майлзу полностью подходило. Мартин был не особо разговорчив, но все же выдавил: – Так вы нашли, что искали, м'лорд?

– В этих горах свет ярче, чем где-либо еще на Барраяре, но… нет. Когда-то искомое было здесь, но теперь его здесь нет. – Майлз извернулся в пристегивающих его к сиденью ремнях и уставился через плечо назад, на удаляющиеся, уменьшающиеся в размерах холмы. «Этим людям необходимы тысячи вещей. Но герой им не нужен. По крайней мере, не герой вроде адмирала Нейсмита. Такие герои, как Лем с Харрой – это да.»

Майлз зажмурился – быть может, не особо довольный тем светом, который бил ему сейчас в глаза.

Через какое-то время он спросил: – Средний возраст – это сколько лет, Мартин?

– А-а, – Мартин пожал плечами. – Лет тридцать, я думаю.

– Я тоже всегда так и думал. – Хотя однажды он слышал, как дала это определение графиня: «на десять лет больше, чем тебе самому, сколько бы тебе ни было». Юбилей, который всегда уходит вперед.

– В Императорской Военной Академии у нас был один преподаватель, – продолжал Майлз, в то время как холмы по ними приобретали все более мягкие очертания, – он читал введение в тактическую инженерию. Он говорил, что никогда не утруждает себя изменением экзаменационных тестов от семестра к семестру с целью предотвращения жульничества. Потому что хоть вопросы всегда одни и те же, но ответы меняются. Тогда я думал, что он шутит.

– Ну? – послушно переспросил Мартин.

– Не важно, Мартин, – вздохнул Майлз. – Просто давай дальше.

Глава 12

После возвращения в дом на озере и скудного обеда, от которого Мартин наотрез отказался, Майлз заперся в комнате с комм-пультом и приготовился столкнуться с потоком сообщений, пересланных из Форбарр-Султаны. Каждое поздравление с днем рождения соответствовало своему отправителю: серьезное и искреннее – от Грегора, с оттенком осторожной насмешки – от Айвена. И еще несколько посланий от горстки знакомых, знавших, что он сейчас на Барраяре.

Видеозапись Марка, присланная по сжатому лучу с Колонии Бета, была очень… марковской. Его насмешки казались неуклюжим подражанием насмешкам Айвена, только более нервными и смущенными. По некой высокопарности в словах, которые должны были прозвучать легкомысленно, Майлз сделал вывод, что это не первый вариант послания. По здравому размышлению он сообразил, что, весьма вероятно, Марку впервые в жизни пришлось составлять кому-то поздравление с днем рождения. «Старайся, Марк, и ты научишься тому, что значит быть человеком.»

Но имевшее под собой основания самодовольство Майлза увяло, стоило ему понять, что теперь он вынужден составить ответное послание. Очевидно, что Марк еще не слышал новостей об изменении его статуса. Каким, черт возьми, способом он собирается рассказать об этом Марку, чтобы тот не смог сделать вывод, будто Майлз винит в происшедшем его? Майлз временно отложил эту проблему в сторону.

Письмо от родителей он оставил на самый конец. Оно пришло записью, а не почтой. Значит, оно ушло с Сергияра вместе с правительственными данными по сжатому лучу и было доставлено экспресс-курьером через барьер П-В туннеля, общим временем находясь в пути чуть более суток. А доставляемые кораблем диски с письмами, как и человек, путешествуют между обоими планетами почти две недели. И следовательно, в нем должны быть последние новости и реакция родителей на те последние новости, которые они сами получили. Майлз набрал воздуху в грудь и включил запись.