Память огня

Мэт повернулся, его брови поползли вверх. Несколько да'ковале вошли с последними кусками ткани, и Мэт понял, что краснеет. На них почти не было одежды, а то что осталось — было прозрачным. Он ведь мог просто смотреть, хотя, мог ли? Они бы не носили подобную одежду, если бы считалось, что мужчина не должен смотреть. Что бы Туон подумала?

Она не принадлежит мне, думал Мэт, определенно. Я не стану мужем.

Веснушчатая служанка — она была со'джин, половина головы была выбрита —, махнула рукой той, что вошла за да'ковале, женщине средних лет с темными волосами собранными в пучок, ни один из ее головы наголо. Она была приземистой, формами напоминала колокол и походила на бабушку.

Вновь вошедшая оглядела его. Наконец кто-то, кто хотел посмотреть на него! Если бы только на ее лице не было выражения как при изучении лошадей на рынке.

— Черный цвет, чтобы подчеркнуть его новый статус, — сказала женщина и один раз хлопнула в ладоши. — Зеленый за его наследие. Темно-зеленый, для большей сдержанности. Кто-нибудь принесите мне варианты глазных повязок, и кто-нибудь сожгите эту шляпу.

— Что? — воскликнул Мэт. Служанки роились вокруг него, перебирая его одежду. — Подождите, сейчас же. Что это такое?

— Ваши новые регалии, Достойнейший, — сказала женщина. — Я Ната и я буду вашим личным портным.

— Вы не сожжете мою шляпу, — сказал Мэт. — Попробуйте, и мы, проклятье, посмотрим, умеете ли вы летать с высоты четвертого этажа. Вы меня понимаете?

Женщина заколебалась.

— Да, Достойнейший. Не сжигать его одежду. Сохраните, до тех пор пока она не понадобится. — Ей казалось сомнительным, что это произойдет.

Мэт открыл рот, чтобы жаловаться дальше, и тогда одна из да'ковале открыла коробку. Драгоценные камни освещали ее изнутри. Рубины, изумруды, капли огня. У Мэта перехватило дыхание. Там было его счастье!

Он был так ошеломлен, что он почти не замечал, что слуги раздевали его. Они остановились на его рубашке, и Мэт разрешил им. Хотя он и держался за свой ​​шарф, он не был застенчивым. Этот румянец на щеках не имел ничего общего с брюками, что снимали с него. Драгоценности его просто поразили.

Затем один из молодых да'ковале потянулся за нижним бельем Мэта.

— Тебе будет очень плохо без пальцев, — прорычал Мэт.

Да'ковале поднял глаза — его глаза расширились, лицо побледнело. Он тут же снова посмотрел вниз и кланяясь, попятился. Мэт не был застенчивым, но с нижним бельем было уже слишком.

Ната щелкнула языком. Ее слуги начали закутывать Мэта в тонкую ткань, черную и темно-зеленую, такую темную почти черную.

— Мы сошьем вам одежду для военных действий, посещения двора, личных нужд и гражданских выступлений. Это…

— Нет, — сказал Мэт. — Только военная.

— Но…

— Наступила проклятая Последняя Битва, женщина, — сказал Мэт, — И если мы ее переживем, ты можешь сделать мне проклятую праздничную шляпу. Но до тех пор мы на войне, и мне не нужна никакая другая одежда.

Она кивнула.

Мэт неохотно встал, руки в стороны, позволяя им драпировать себя в ткани, проводить измерения. Если ему пришлось мириться с тем, что его называют «Достойнеший» и «Высочайший», то он мог по крайней мере, убедиться, что он был одет должным образом.

По правде говоря, он уже начинал уставать от той старой одежды. Кажется портные Шончан используют не очень много кружев, которые были унижением, но Мэт не хотел мешать ей в процессе работы. Он не мог жаловаться на каждую мелочь. Никому не нравятся зануды, и Мэту в том числе.

Пока они занимались измерениями, подошел слуга, державший небольшую шкатулку обитую бархатом, с различными вариантами глазных повязок. Он колебался, принимая во внимание то, что некоторые варианты были с драгоценными камнями, а другие с узорами.

— Вот эта, — сказал он, указывая на менее всего украшенную. Простая, черная, всего лишь с двумя маленькими рубинами, узкими и продолговатыми, вставленными друг напротив друга по разные стороны повязки. Они повязали ее на него, как только другие слуги закончили с замерами.

Как только все было сделано, портниха и ее слуги одели его в костюм, который она принесла. Похоже, ему не позволят напялить свою старую одежду, пока он будет ждать подгонки нового наряда.

Одежда выглядела достаточно просто. Шелковый халат из тонкой ткани. Мэт предпочел бы брюки, но халат был удобен. Тем не менее, они завернули его в ещё больший, жесткий халат. Это было также шелк, темно-зеленый, каждый дюйм его был вышит завитками узоров. Рукава были достаточно большими, чтобы лошадь рысью прошла через них, и они были тяжелыми и громоздкими.

— Я думал, что я сказал принести мне одежду воина! — сказал он.

— Это церемониальная униформа воина для члена Императорской семьи, Ваше Высочество, — сказала Ната. — Многие увидят в вас иноземца, и хотя никто не станет задавать вопрос о вашей лояльности, для солдат было бы хорошо увидеть в вас в первую очередь Принца Воронов, а иноземца, — во вторую. Вы согласны?

— Я допускаю это, — сказал Мэт.