Память осени

Виктор отпирает шкаф. Из него вываливается шофер. Хочет наброситься на Виктора, но рядом с ним становится Максим. Шофер отступает.

Шофер (задыхаясь от возмущения). Ну, я вам устрою! Я вам сделаю! Я вам сделаю! Ну, вы попали… Все сядете! Все! Под суд пойдёте!

Виктор (устало смотрит ему вслед). Что же это все нас судить хотят, а, мать? Что же мы такого натворили? Чем не угодили?

Вера Александровна (беспечно отмахиваясь). А-а… На всех не угодишь.

Прошло несколько дней

Поздняя осень уже вступила в свои права. На небе свинцовые низкие тучи, ветер, моросящий дождь, переходящий в снег…

К опустевшему дому Иконниковых подходит Инга Завидонова в куртке с капюшоном, накинутом на голову. Ее сопровождают несколько гастарбайтеров. Дом выглядит заброшенным, каким-то потемневшим и осевшим к земле.

Инга что-то говорит гастарбайтерам, те открывают двери сарая, начинают выносить скопившийся там мусор.

Инга внимательно оглядывает дом и решает обойти его вокруг. Свернув за угол, слышит в саду какие-то звуки. Она подходит ближе и видит Клаву, копающую в том месте, где Иконниковы закопали бюст. Слышит, как Клава что-то говорит сама себе.

Клава (спокойно). Ишь, чего придумали, в яму закопать!.. Ни себе ни людям… Как будто все так просто…

Инга (весело). Ты чего тут ищешь, теть Клава? Неужели Иконниковы клад закопали?

Клава поднимает голову, но ничего не отвечает. Инга заглядывает в яму и видит перепачканный землей бюст.

Инга (удивленно

). Вот он где… А я еще подумала: неужели с собой увезли? Вот, значит, для кого Неволин тут могилу копал…

Клава (вздыхая). Ох, Инка, злая ты стала… За что ты их отсюда выжила? Мешали они тебе? За Максима отомстить захотела?

Инга (равнодушно). Да брось ты, тетя Клава. Я уж и забыла все, что тогда было, не помню… Что там было, когда… Считай, что мне просто дом нужен под общежитие для рабочих…

Клава. Для приезжих, что ли?

Инга. Ну да. Для гастарбайтеров… И я решила, что иконниковский будет самым удобным, самым рентабельным. Он на отшибе, просторный… Их в него, этих гастарбайтеров, много влезет… Они люди терпеливые. Так что, тетя Клава, как говорится, ничего личного – дела. Не я, так другой бы их отсюда выпер…

Инга вдруг задумывается, внимательно глядя на Клаву.

Инга. Тетя Клава, а чего это ты из-за этой штуковины (

кивает на бюст) так взволновалась? Копаешь тут, надрываешься…

Клава (угрюмо). Не твое дело. Хочу и копаю.

Инга (уже азартно). Нет, ты погоди… Неужели правду говорили, что твоя Юлька – от него… От Иконникова…

Клава (непримиримо). Сказала – не твое дело.

Инга (удовлетворенно). Значит, правда. Было… А что такого? Ты в молодости, говорят, хорошенькая была… Прямо как я, такая же дурочка… Дуры мы с тобой были, тетя Клава, дуры… На что надеялись? Кто мы для них были? А он что – и не знал? Ты ему и не призналась?

Клава

 (глядя прямо в глаза Инге). Ты, может, и дура была, а я нет. Так что жалеть мне не о чем. И мстить некому. Это память… Теперь уже память осени… Вот так вот…

Инга (задумчиво). О… О… О… Ты, я вижу, теть Клава, тоже очень памятливая… А может, ты и права… Жалеть не о чем… Было и было…

Клава опять начинает копать, Инга молча наблюдает за ней.

Инга (удивленно). Ни фига себе история!.. Шекспир отдыхает… Столько лет молчала! Получается, вы с Иконниковыми, считай, родственники…

Клава молча копает.

Инга (участливо). Ты, тетя Клава, одна-то не надрывайся, не молоденькая уже… Самой тебе его из ямы не вытащить. Я сейчас гастарбайтеров кликну – они помогут…

Инга (вдруг свистит по-мальчишески, потом кричит и машет рукой). Эй, Анвар! Идите сюда!