Память плоти

Гала, или Галка, кому как сподручней, сдобная хохлушка удачной выпечки, хоть и не была семи пядей во лбу, но сериалы смотрела, и потому ничего не боялась. Лежа на кровати в соблазнительно разбросанных поверх одеяла конечностях, она подобралась, как умела, приподняла голову со взбившимися, как у ведьмы, волосами, и подперла ее пухлым кулачком. Заспанное лицо Галы при этом должно было выражать крайнюю степень доверия и заинтересованности, верности и дружбы. Смешались в кучу кони, люди, и трепетная лань, мучимая поутру легким похмельем, приготовилась к последней пытке, которой удостоилась от мужеподобного эстета, истязающего ее своими бзиками за кусок хлеба с маслом. Этот кусок не казался ей лишним, и потому воспитанный джентльмен мог бы ее не предупреждать.

– Надеюсь, – с предельной для нее серьезностью и краткостью отвечала Гала, – очень на это надеюсь.

Артур согласно кивнул и замер, приоткрыв рот в недолгой бездыханной паузе, словно целясь в летящую над болотом утку, после чего, прищурившись, пальнул в оба ствола:

– У тебя были другие мужчины?

– Что значит «были»? – возмутилась Гала, которая хотела употребить вместо «были», вырвавшееся против ее воли, конечно же, «другие», но Артур, как и восемь из десяти мужчин его возраста, не заметил легкой подмены смысла, ибо женщина есть женщина и берет она не словом, а чувством.

– Ну, другие мужчины, с которыми ты…

– С которыми я что?

– Гала! Гала, дорогая, не притворяйся, что ты ничего не понимаешь. Это никак не скажется на наших отношениях. Я просто хотел спросить… Узнать у тебя, как… как тебе я, насколько я… Ну, в постели!

– И если я тебе скажу, ты решишь, что я… что я проститутка?

– Нет, что ты! Конечно, нет. Ты не проститутка. Надо же такое придумать, проститутка! Да разве бы я связался с проституткой? И вообще, как ты не поймешь, это меня вообще не волнует! Я спросил тебя про другое. Ты можешь сказать мне правду?

– Могу… Относительно мужчин, которые у меня были, я тебе ничего не скажу. Я не проститутка, ты не мой сутенер.

– Да, да! Это все не то, это вопрос личный.

– Да, не ожидала, – Гала гордо тряхнула путанной гривой, отчего в голове ее что-то сместилось и отозвалось острой височной болью.

Она сморщила носик и решила, что пора завязывать. На следующую реплику он получит то, чего хочет. Артур между тем молчал, не в силах произнести свой вопрос повторно даже в той рваной форме, в которой только что высказался. Галке ждать надоело, хотелось под душ.

– Хочешь знать, каков ты в постели? – она расплылась в душевной материнской улыбке, глаза умаслились и заблестели. – Думаю, тебе не стоит так переживать. Все у тебя нормально. Все у тебя нормально и даже больше, – Гала мечтательно закатила глаза. – Позавидовать можно.

– Это правда?

– Ха! Ты что, сомневаешься? Стала бы я тебе врать по такому делу! Тебе что, доказательства нужны? Я же с тобой сплю! Стала бы я с тобой спать, если бы мне это не было нужно, как же!

Честная интонация завораживала, и Артур спокойно выпил тогда свой утренний кофе в компании с Галой, проводившей его до дверей мягкой походкой женщины, удовлетворенной если не своей жизнью, то по крайней мере состоявшимся приключением, доставившим ей нечто в этой жизни необходимое.

– Вот женишься, – с нежностью сказала она ему на прощание, – и узнаешь, каков ты в постели. Не переживай!

***

И вот он дожил до тридцати четырех, но так и не выяснил, чего он стоит. Остался холостяком.

Два-три года, которые Артур отвел Кире на становление, девчонка использовала по полной, обойдясь без его участия. А ведь он при каждой встрече, благо с ее отцом Артура связывали плотные деловые интересы, старательно учил Киру жить, закатывая под себя. Они беседовали на темы искусства, и речи Артура находили отклик в ее душе, пробуждали заинтересованность его мнением. Их вкусы в чем-то даже совпадали, так ему казалось, но едва он касался сердечных струн, пытаясь пробудить в девушке чувственность, Кира уходила от вопросов, не желая обсуждать с ним свои личные проблемы. Уходила, отшучиваясь или перебивая настрой Артура какой-нибудь нелепицей, вроде интересовавшего ее прогноза погоды, а он так и не отважился сводить ее в ресторан, не попытался назначить ей свидание, оправдывая свою постыдную робость тем, что девушка еще несовершеннолетняя.