Пан Самоходик и загадки Фромборка

— Вскоре после оккупации Варшавы нацистами он был арестован и вместе со всей семьей отправлен в лагерь, где и умер. Судьба его коллекции неизвестна. Вероятно, те, кто арестовал Моджинского, похитили его коллекцию. Возможно, грабители поделили свою добычу, и у полковника Кенига была коллекция польских монет. Или, вполне возможно, Кениг купил часть коллекции у какого-то негодяя из гестапо.

— Сколько здесь монет?

— Ровно сто сорок семь штук, — ответил профессор.

Я заглянул в письмо, которое я получил сегодня утром из Фромборка.

— Должно быть сто пятьдесят монет. Кениг записал, что в гробнице спрятано сто пятьдесят штук.

— И было сто пятьдесят. Но мы отказались от трех ничего не стоящих немецких пфеннигов.

— Откуда же взялись три пфеннига в коллекции самых ценных польских монет? — удивился я.

— Надо бы спросить полковника Кенига. Но он уже ничего никогда никому не объяснит, — покачал головой профессор.

— И на каком основании вы думаете, что коллекция, обнаруженная в гробнице, является частью коллекции Феликса Моджинского?

Здесь есть несколько уникальных монет, как, например, денарий Болеслава III Кривоустого "Бой со змеем". Известно, что он был только у Моджинского в коллекции. А если эта монета оказалась в тайнике Кенига, вывод напрашивается сам собой. Впрочем, вот полный список монет из гробницы — профессор протянул мне большой лист бумаги, на котором перечислены все сто сорок семь монет.

Я бегло просмотрел содержание. То, что я искал, я не нашел.

— Отсутствует брактеат Яксы из Копаницы. Известно точно, что он имелся у Моджинского в коллекции, — заявил я. Не хватает также денария Мешко I, которым, предположительно, владел Моджинский. Поговаривали, также, что он обладал вторым экземпляр денария с надписью "Gnezdun civitas".

Профессор пожал плечами.

— Коллекция Моджинского насчитывала тысячу двести штук польских и иностранных монет. Трудно сказать, сколько из этой коллекции пропало навсегда. Дело в том, что Кениг получил только сто сорок семь штук из польской коллекции, потому что именно такое количество было найдено в его тайнике. Не хватает брактеата Яксы, отсутствует денарий Мешко I, быть может, не хватает еще многих других интересных польских монет.

Я кивнул, соглашаясь с аргументами профессора.

Тем не менее, я прекрасно помнил, что музей в Лодзи в последние дни приобрел брактеат Яксы из Копаницы, а два других музея купили денарий Мешко I и денарий "Gnezdun civitas".

Я поблагодарил профессора за то, что показал мне сокровища из тайника Кенига и отправился в Министерство культуры и искусства к директору Марчаку.

Директору, наверняка, уже сообщили по телефону о том, что произошло вчера в Лодзи, потому что он принял меня довольно прохладно.

— Ну как? Не удалось? — сказал он мне вместо приветствия. — Вы сидели в кафе, потягивая кофе, и в то же время загадочная дама продала куратору брактеат Яксы. Вы же даже не почуяли духов этой дамы, не говоря о том, что не напали на ее след.

Я улыбнулся, Что еще больше разозлило Марчака.

— И вы еще такой самоуверенный — проворчал он.

— И все же вы ошибаетесь — возразил я.

— Что? Я ошибаюсь? Всю эту вчерашнюю историю мне уже сообщил по телефону куратор музея Лодзи.

— Он сказал вам, с кем я сидел в кафе?

— Нет.

— Жаль. Потому что эта информация все объясняет. В кафе "Гоноратка" я встретил… Вальдемара Батура.

— Батуру? Директор, казалось, не верил своим ушам.

— Ну, да. Я уверен, что это он, через посредников, продал нашим музеям бесценные экземпляры монет. Поэтому поиски таинственной дамы уже действительно не имеют смысла.

— Батура… — задумчиво пробормотал Марчак. Как и я, он хорошо знал ловкость, интеллект и знания Вальдека Батуры. В свое время наши пути пересеклись в старом особняке, где хранились коллекции польских масонов. Директор Марчак тогда принимал участие в схватке с Батурой и понимал, что он опасный противник.

— Откуда у него эти монеты? — размышлял Марчак вслух. — Голову бы дал на отсечение, что он заработал их нечестным путем. Черт! Такие монеты нельзя найти на улице! Вы должны объяснить эту загадку! — директор ударил ладонью по столу и покраснел. — Я подозреваю, что за этим скрывается, какое-то преступление. Мы не можем позволить Вальдемару Батуре обмануть нас.

— Именно так, пан директор — сказал я. — Поэтому, пожалуйста, отправьте меня в Фромборк.

Марчак посмотрел на меня с большим удивлением.

— В Фромборк? Там уже действует Пьетрушек…

— Там и кроется ответ на нашу загадку, — ответил я.

Директор Марчак сердито размахивать руками.

— Где угодно, но не там. Ни в коем случае. Вы не думаете, что я не догадываюсь о ваших целях? Вы завидуете успехам пана Пьетрушека. Нет, дорогой, пан Томаш! Фромборк не имеет со всем этим ничего общего. Скорее я отправлю вас в служебную командировку в Патагонию. Что будет думать Пьетрушек? Что я ему не доверяю!

— И все же мне нужно поехать в Фромборк — упрямо повторил я.

А потом я набил трубку и долго ее разжигал, ожидая, когда директор Марчак совладеет со своим гневом и даст мне спокойно убедить его.