Пангея приветствует тебя

Рион, будь он проклят, дал надежду.

— Поклянись своей матерью, — потребовала она.

— У меня ее не было.

— Так не бывает!

— В Пангее возможно все…

— Поклянись… тем, что тебе дорого, — шепнула Тана.

— Мне ничто не дорого, Тана Альен. У меня нет родственников, у меня нет близких друзей, у меня нет возлюбленной. Таким меня сделала Пангея. Так что… тебе не остается ничего иного, как просто поверить. Мне нет резона тебя обманывать, хоть поначалу я хотел твоей смерти.

Тана замерла, окончательно потерявшись в темноте, что ее окружала. Ощущение горячих пальцев на руке исчезло, Рион теперь просто стоял рядом с постелью. Ждал.

— Разве… я сделала тебе что-то плохое? — выдавила она.

— Ты сделала меня тем, кто я есть, — со странным смешком ответил он, — так что, сделка? Если ты соглашаешься, то сейчас же мы вскрываем тебе руку, возвращаем память… И ты делаешь то, что я тебе приказываю. После того, как моя цель будет достигнута, ты получаешь Мер-даланна живым и почти невредимым.

— Почти невредимым? — эхом повторила она, — это как?

— Возможно, у него буду провалы в памяти. Но, полагаю, ты сможешь с этим мириться…

Тана облизнула пересохшие губы. Улыбнулась невидимому собеседнику.

— Сделка. Я согласна.

— Я не ожидал иного ответа, — в хриплом голосе Риона скользнуло удовлетворение, — тогда… приступим.

* * *

Она падала в воду, все глубже и глубже. Она не могла видеть — но при этом перед мысленным взором зеленела водяная муть, постепенно переходя в густой сумрак, на дне которого загорались и гасли огоньки. Воздуха не хватало, но Тана даже не могла пошевелиться, ее тянуло туда, на дно, в висках начинало покалывать, словно кто-то вонзал в кожу тонкие иглы. Все глубже, глубже… И когда иглы, пробив кость, добрались до мозга, Тану охватил пронзительно-яркий свет.

* * *

«Моя дорогая девочка! Так сложились обстоятельства, что я покидаю Пангею и отправляюсь в Забвение. Возможно, я глубоко неправа, не обсудив с это с тобой, но, поверь, так лучше. Я не буду ничего объяснять, поскольку некоторые знания могут поставить под угрозу благополучие тебя и твоего отца. Верификацию никто не отменял. Люблю, мама».

Записка вываливается из рук. Как она могла? Почему бросила их? Почему — Забвение, когда всем известно, что жизнь за пределами Пангеи невозможна, и что даже воздух там отравлен? Это самоубийство, чистой воды самоубийство. Что такого сделала мать, что предпочла расстаться с жизнью?

В груди разверзается ледяная яма отчаяния. Горло сжимается в спазме.

Мама, зачем ты так?

Перед глазами — ее лицо, так похожее на мое собственное. У нас одинаковые глаза, одинаковые брови и губы. А что сказать отцу? Архитектор Альен только-только проснулся от регенирирующего сна, слаб, как котенок. Он всегда проходит регенерацию перед верификацией, уж больно изматывающая процедура, потом неделю под нейрофритом. А тут — такое… Почему, мама? Что с тобой случилось? Отчего не рассказала?

* * *

— Я не могу отказаться от подарка лорда Праймархитектора, это так. Но мне не нужен еще один нейр.

— Душа моя, вы имеете весьма нездоровый вид. Избыток нейрофрита еще никому не шел на пользу.

Лорд Праймархитектор стоит в небрежной позе, облокотившись на высокую спинку кресла. На губах стынет загадочная полуулыбка. В глазах — лед, привычный и хорошо знакомый. Лорд Праймархитектор Пангеи предпочитает черный цвет одежды, и поэтому кажется, что он растворяется в полумраке зала.

— А ваш отец? — так же небрежно интересуется он, — не часто ли он в капсуле?

— Ему пора менять тело, — она прошлась по пушистому ковру, скользя взглядом по высоким напольным вазам, по сливовым драпировкам на окнах, — это тело старо. Но отец не торопится, зная, что всегда есть риск ошибки записи.

— Это так, к сожалению. Все мы немного рискуем, но последние разработки свели процент погрешности к минимуму, — Праймархитектор продолжает улыбаться, не сводя с нее глаз.

Кстати, а сколько лет его телу?

Тана иногда задавалась этим вопросом, но спрашивать — о, это дурной тон. Никогда точно не знаешь, сколько кому лет, и какой круг обновления пройден. Она лишь знает, что Сербилла Альен, сестра отца, очень стара. И во время какого-то из своих перерождений подхватила ошибку записи. Теперь, как говорится, «с приветом», да еще каким.

— Хорошо, пусть живет здесь и смотрит за садом, — пробурчала она, — вы довольны?

— Вполне.

Теперь светло-серые глаза Праймархитектора беззастенчиво исследуют ее тело, прекрасно видимое под слоем легкой ткани.

— Будьте милосердны к этому созданию, — он внезапно делает шаг вперед, подхватывает Тану под локоть, — к тому же, мне кажется, он вполне в вашем вкусе, моя дорогая.

— Может, заодно и в вашем, милорд?

— Возможно.

— Давайте позовем его, милорд.

— У вас опасные шутки, Тана. С Праймархитектором Пангеи так не шутят.

Она не сопротивляется, когда его потрясающе красивые пальцы ползут сперва к плечам, а затем опускаются на талию, продолжают путешествие ниже… Лорду Праймархитектору не принято отказывать, тем более, что все это у них уже было… когда-то…