Читаем Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера полностью

Если многие итальянцы видят Пия XII именно в героическом образе, то это не просто результат их принадлежности к Римско-католической церкви и естественного желания представлять ее главу в позитивном свете. Это последствия гораздо более масштабных усилий по пересмотру неудобного фашистского прошлого Италии, которые выходят далеко за пределы церковных вопросов. Евреи, живущие в Италии, особенно в Риме, имеют все основания воспринимать это прошлое иначе. Как недавно отметили два видных специалиста по истории римского еврейского сообщества, папа молчал, когда 16 октября 1943 г. во время облавы на столичных евреев схватили более 1000 человек; папа молчал, когда эти люди два дня томились совсем рядом с Апостольским дворцом перед отправкой на смерть в Освенцим. Папа никогда не высказывался против зверств нацистов: ни против массовой казни в Ардеатинских пещерах, ни против других расправ, чинимых нацистами в Риме и его окрестностях. Папа публично заявил протест против происходящего в Риме лишь единственный раз (который фашистские и нацистские пропагандисты использовали на полную катушку), когда осудил бомбардировку города союзниками, ни словом не обмолвившись о выбранных ими целях. Как отметил один из выдающихся историков немецкой оккупации Италии, хотя защитники папы и утверждают, что его закулисный протест позволил покончить с облавами на римских евреев после 16 октября, «аресты евреев вовсе не прекратились. Немцы невозмутимо продолжали их»[1011].

Что ж, если судить о Пие XII по его действиям, направленным на защиту институциональных интересов Римско-католической церкви во время войны, то вполне можно говорить об успешности его понтификата. Ватикан ни разу не подвергся поруганию, а после войны, на обломках итальянского фашистского режима, церковь сохранила все свои привилегии, полученные в годы фашистского правления. Однако следует признать, что как духовный лидер Пий XII оказался несостоятельным. Он не испытывал симпатии к Гитлеру, но боялся его, как и итальянского диктатора. Во времена неопределенности Пий XII стремился не делать ничего такого, что могло настроить против него одного или другого диктатора. И папа добился впечатляющего успеха в достижении этой цели.

Благодарности

Эта книга в значительной мере построена на документах из архивов, рассеянных по пяти странам (шести, если считать Ватикан). Я благодарен множеству людей за помощь в работе с этими архивными материалами. Среди них – Роберто Бенедетти, о котором нужно сказать особо. Он специализируется на истории церкви и современной итальянской истории и сотрудничает со мной в рамках масштабного исследовательского проекта (данная книга лишь один его плод). Совместно мы написали целый ряд статей, опубликованных в научных журналах. Его знания сыграли колоссальную роль в этих исследованиях, особенно когда разразилась пандемия COVID-19, сильно ограничившая время, которое я мог провести в Риме на критической стадии подготовительных изысканий. Я глубоко признателен Роберто. Эта книга невероятно выиграла от его опыта, знания архивов и энтузиазма.

Когда мне понадобилось порыться в архивах немецких дипломатических служб, огромную помощь я получил от своего коллеги Лутца Клинкхаммера, ведущего специалиста по изучению немецкой оккупации Италии в годы Второй мировой войны. Выражаю ему огромную благодарность. Кроме того, я благодарен историку Пьерлуиджи Пиронти, также работавшему в архивах. Также я крайне признателен Меераал Шафаат-Бохари, которая во время подготовки этой книги писала в Кембриджском университете докторскую диссертацию по истории. Она выполнила очень ценную работу для этого проекта в британском Национальном архиве в Кью.

Что касается помощи в работе с Национальным архивом США в Колледж-Парке (штат Мэриленд), то я благодарен Ричарду Пьюзеру (в то время директору тамошнего читального зала) за его профессиональные советы и дружбу, а также Симу Смайли, чье знание архива так помогло мне.

Кроме того, при работе с немецкими архивными материалами мне помогали с переводом несколько студентов Университета Брауна, в том числе тогдашние бакалавры Талия Рюшемайер-Бейли и Фабьенн Тарран. Особого упоминания заслуживает Гуннар Мокош, который начал работу над этим проектом, еще будучи брауновским дипломником. Он чрезвычайно помог мне в переводе немецкоязычных документов и в других аспектах моей работы с немецкими источниками. Я с большим удовольствием написал вместе с ним две статьи для научных журналов. В них мы сопоставляем антисемитские кампании в Италии и в Германии. Я не смог бы подготовить их в одиночку. Я также признателен Джонатану Петропулосу, автору превосходной книги о братьях фон Гессенах, за помощь в дополнении яркими деталями истории о роли принца Филиппа фон Гессена как посредника между Гитлером и Пием XII.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное